— Я… — Ему пришлось прокашляться. — Я раньше не видел эту твою… э… земную сторону.
Она подняла взгляд, и волосы упали ей на глаза, такие сексуально растрепанные, как после постели.
— Если ты не видел, это еще не значит, что ее нет.
Барри почувствовал, как в голове у него что-то перемкнуло. Бессвязные мысли сформировывались и тут же пропадали.
— Я… э… не могла бы ты хотя бы ненадолго перестать ерзать? — вырвалось у него прерывистым шепотом.
— Я должна. Как иначе, по-твоему, я… — Она осеклась, заглянув в его глаза.
Кто знает, что она увидела там, кроме вожделения. Ничего. Потому что там не было ничего, кроме вожделения. Барри смотрел на нее, понимая, что держится из последних сил. Она заморгала, и что-то изменилось в ее лице.
Она поняла. О, господи, помоги!
— Эй, ну что ты так нервничаешь? Это же вполне естественно. — Она многозначительно посмотрела вниз, затем тряхнула головой, убирая волосы назад. — Расслабься. Мужчины так устроены, что не могут не реагировать в подобной ситуации. Я не собираюсь обвинять тебя в сексуальных домогательствах за твою мужскую природу.
Барри улыбнулся. Он не знал, что это была за улыбка, потому что не планировал ее. Редкий случай.
Она улыбнулась в ответ.
— Вот это тот Барри, которого я знаю.
— Зато ты не та Меган, которую знаю я.
— Ты вообще меня, не знаешь. Да и я только начинаю тебя узнавать. Частичка настоящего Барри приоткрывается, только когда кто-нибудь ведет себя иначе, чем ты ожидаешь. Но даже и тогда ты очень быстро овладеваешь собой.
— И какого же ты видишь меня настоящего? — не мог не спросить он.
— Я вижу неравнодушного и ранимого человека. Другими словами, слабака.
— Звучит сексуально, ничего не скажешь.
— Быть неравнодушным не стыдно, Барри.
— А кто сказал, что я равнодушный? Я неравнодушен ко многим вещам. Просто к одним больше, к другим меньше.
— Не к вещам. К людям. Ничто человеческое тебе не чуждо, но ты не хочешь, чтобы кто-то об этом знал, и скрываешь свое истинное лицо.
— Я не притворщик, если ты на это намекаешь. Просто я изменил себя.
— Зачем?
Барри ответил ей с неожиданной для себя искренностью:
— Чтобы нравиться людям. — Он никогда никому в этом не признавался.
— Ты хочешь сказать, что не нравишься людям такой, какой ты есть на самом деле?
Послышался низкий рокот. Это прогревались двигатели самолета.
— По крайней мере Гас не заткнул нам рты. — Барри был рад сменить тему. Он совершенно утратил контроль над беседой.
— И о чем это тебе говорит? — прокричала Меган сквозь оглушающий гул.
