Барри умел учиться на своих ошибках. Этой он больше никогда не повторит. Что ж, сейчас он здесь, чтобы поправить дело и раздобыть всю имеющуюся информацию по номеру того фургона.
Он окинул взглядом помещение и обнаружил, что все осталось таким же, каким было в его последний приход сюда. Он кивал тем, кого знал, остро сознавая, что оказанный ему прием можно было назвать в лучшем случае прохладным, затем обратил все свое внимание на Меган. И медленно улыбнулся ей своей особой улыбкой.
Меган подозревала, что Барри может появиться, но все равно при виде его почувствовала, как сердце забилось в два раза быстрее. Она отказалась от попытки не обращать на него внимания и, подперев рукой подбородок, просто наблюдала, как он лавирует среди островков теснящихся столов в участке. Он направлялся к ней. Его улыбка подтверждала это.
Что ж, можно воспользоваться случаем и полюбоваться зрелищем.
Нельзя сказать, чтобы Барри был ослепительно красивым, просто он был… интересным. Нос несколько великоват, но подходил к лицу благодаря сильному подбородку. В глазах светились ум и какая-то осторожность, и Меган сомневалась, видела ли в них когда-нибудь искренние, нерасчетливые эмоции.
Господи, помоги ей! У нее нет ни малейшего шанса. Она Наполеон при Ватерлоо, «Титаник», напоровшийся на айсберг.
На нем была его обычная одежда: спортивная куртка и галстук, который должен бы выглядеть нелепо, но почему-то так не выглядел. Данью свободному стилю были идеально сидящие джинсы.
— Привет, Меган. — Он подошел, своей аурой освещая тусклую серость ее рабочего места.
— Барри.
Руки в карманы, он склонил голову набок и выдал ей вторую половину улыбки — а ведь она еще даже не сделала то, чего он хочет. Это что-то новенькое. Она ждала, что будет дальше, и вот он слегка опустил голову с заговорщически-интимным видом. Следующим наверняка будет подмигивание. Она надеялась, что он не станет ей подмигивать. Это выглядело так фальшиво, так неестественно. В реальной жизни люди не подмигивают.
Раз уж она не могла отвести от него взгляд, то, по крайней мере надо что-то сказать.
Барри подмигнул.
— Не делай этого, — сердито выпалила она.
— Чего не делать?
— Не подмигивай!
— Тебе же это нравится.
— Нет! Не нравится. Я терпеть не могу подмигивание. Оно придает тебе какой-то елейный вид.
Он воззрился на нее, делано оскорбленный.
— Елейный? Насколько я понимаю определение елейности, я не елейный. Я антиелейный.
— Тогда не подмигивай.
