Профессор не теряя времени снял с антресолей большую — двадцати— или тридцати литровую пустую бутыль с резиновой пробкой и двумя торчащими из нее шлангами.
— Это «вечный двигатель», — пояснил он, и указав на обычную трехлитровую «четверть» с прозрачной жидкостью, добавил, — это чача, градусов восемьдесят, не меньше — из Грузии, — также пояснил Гулиа. Я сначала не понял, имеет ли чача отношение к вечному двигателю, но оказалось, что нет.
В руках у профессора оказался черный маркер, он завел меня в ванную, куда затащил и вечный двигатель (четверть с чачей унесла в комнату Тамара), и прямо на белой кафельной стене ванной нарисовал схему.
Вот бочка, обычная двухсотлитровая, выкрашенная в черный цвет, чтобы тепло притягивала, как говорят в народе. Располагаем ее над водоемом — маленьким бассейном, корытом и т. д., с водой, отверстием книзу. Отверстие заткнуто резиновой пробкой с двумя шлангами в ней; оба шланга имеют по клапану. Один шланг, который опускаем в водоем, имеет клапан впускной, позволяющий воде только входить в бочку, а другой, который идет в теплицу с огурцами, одним словом, для полива чего-нибудь, содержит клапан выпускной, то есть позволяет воде только выходить из бочки. Бочка частично заполнена водой, примерно на треть или четверть объема. Вот и все. Ночью, когда холоднее, чем днем, особенно летом, воздух в бочке сжимается, и вода из водоема входит в нее через впускной клапан. Днем, когда тепло, особенно, если светит Солнце, бочка и воздух в ней разогреваются, воздух расширяется и давление гонит воду через выпускной клапан в поливочный шланг. Объем выливаемый на огурцы воды — от одного до двух-трех ведер в зависимости от разности ночной и дневной температуры и яркости Солнца. Все! Чем не вечный двигатель? Зачем нарушать законы природы, если ими можно пользоваться? — закончил профессор.
Вот модель, где бочку заменяет бутыль, а вместо Солнца, которого нет у меня в ванной, мы будем разогревать ее горячим душем; ночной же холод заменим душем холодным. Всасывающий клапан опустим в ведро с водой, а поливочный повесим повыше и под него для понту подставим какое-нибудь растение. — Тамар, принеси какой-нибудь твой цветок в горшке! — закричал жене профессор.
Тамара принесла какое-то растение, свисающее к низу этаким пучком, аспаракус, что ли.
Вот принесла свою любимую «еврейскую бороду», я так это растение называю, а то «аспаракус» — это русскому человеку не произнести, — ворчал профессор.
