Дядя, окончив ВУЗ, вернулся в Абхазию, очень быстро стал Наркомом (министром) культуры Абхазии. Наркомов на войну не брали, и чаша сия его минула. Могла бы миновать она и отца. Его, еще молодого и талантливого инженера, приглашали возглавить строительство стратегического моста через реку Или в Средней Азии. Он загорелся этой перспективной работой, но мама отказалась ехать в «глушь», и отец с сожалением остался. Между прочим, эта работа давала и бронь от армии — объект был стратегическим, но маму не убедило и это. А вскоре, в начале 1940 года отца взяли в армию и направили во Львов, который только что «освободили» и присоединили к СССР наши войска.
После войны мы с мамой почти каждое лето ездили отдыхать в Сухуми, купаться на море и есть фрукты. Но отдых в Сухуми имел и «культурную» программу. Дом деда летом обязательно посещал какой-нибудь известный деятель культуры. Так мне удалось увидеть писателей А.А. Фадеева, Н.С. Тихонова, К.М. Симонова и других, фамилии которых я уже не помню, не считая всех абхазских и многих грузинских писателей и деятелей культуры. Но наибольшее впечатление произвело на меня знакомство со знаменитым, «первым» в то время поэтом — К.М. Симоновым, о котором я хочу рассказать.
Летом 1948 года мне довелось встречаться с Константином Михайловичем Симоновым. Я, в то время восьмилетний мальчик, отдыхал в Сухуми в доме моего деда — народного поэта Абхазии — Дмитрия Иосифовича Гулиа. Там же в то время жил и мой дядя — брат отца — Георгий Гулиа, известный писатель и друг Константина Михайловича. Вот потому-то Симонов так часто и наведывался в наш дом, где его очень радушно встречали. Еще бы — такой знаменитый на весь мир гость! Помню, моя бабушка Елена Андреевна — жена Д.И. Гулиа — даже брала «в долг» у соседей индюка, чтобы приготовить сациви для Константина Михайловича. Жили тогда бедно!
Я приезжал из Тбилиси, где учился, в Сухуми обычно в конце мая, когда кончались занятия в школе. И вот, приехав с мамой в 1948 году в дом деда, я обнаружил в сарае (это был первый этаж двухэтажного дома) какие-то деревянные столбы, а под лестницей — мотки проволоки. Я уже, было, приспособился «оприходовать» часть проволоки, но моя бабушка предупредила меня, чтобы я не трогал проволоку — это для телефона самому Симонову Константину Михайловичу. Я был поражен — самому Симонову, великому Симонову, стихотворения которого мы учили в школе! Особенно мне нравилось его стихотворение «Митинг в Канаде», где говорилось о том, как враждебно была настроена аудитория при встрече Симонова в Канаде, и как он покорил ее своими первыми словами: «Россия, Сталин, Сталинград!»
