— Да здесь у тебя, прямо как…
— Как у твоих родителей. — Он подошел к ней и, обняв, прижал к себе таким естественным и простым жестом, что Фиби охватило блаженство. Настоящее счастье стоять рядом с ним…
— И как в твоем доме тоже.
Она не хотела плакать, ни в коем случае! Однако радостное сверкание посуды и ощущение домашнего уюта заставили ее вспомнить, как давно она нигде не чувствовала себя покойно. Как дома!
— Он всегда останется и твоим домом тоже, Мерфи.
— Твои родители были хорошими людьми. — Он отошел от нее и направился к огромному холодильнику. — Они дали мне…
Он не договорил, и сердце у нее сжалось. Значит, ему все еще очень больно говорить об этом.
— Они дали тебе дом, Мерфи. Они любили тебя. — Ей тоже тяжело было говорить о родителях, о прошлом. Если она не перестанет плакать, то не сможет сделать то, что задумала и должна осуществить. — Мама и папа тебя любили, ты прекрасно знаешь это.
— Иди-ка сюда, детка! — Он достал из холодильника банан и протянул его подбежавшей Френсис Берд.
— Ой, какой холодный! — Девочка недоверчиво нахмурилась. — А зачем ты держишь бананы в холодильнике?
— Потому что они быстро портятся.
— А…. Ладно, этот мне нравится. — Она уселась на табурет возле обеденного стола и сказала: — Можешь звать меня Берд.
— Договорились. — Голос Мерфи прозвучал тягуче и нежно.
Пока Мерфи был занят Берд, Фиби вытерла с лица следы слез. Она отстраненно наблюдала, как дочь ест холодный банан, но неожиданно ее мозг пронзила острая, как стрела, мысль — она поняла, почему кухня показалась ей такой родной.
— Ты привез сюда наш старый стол? Наш кухонный стол!
Ее ладонь нежно прошлась по отполированной временем столешнице из ореха, коснулась выбоинки, оставшейся здесь после одного из Дней Благодарения, когда она, рассердившись на Мерфи, сломала о стол шампур.
— Ты сохранил его!
— Красивый, — одобрила Берд и тоже погладила столешницу грязной рукой, размазывая на ней остатки банана. — Красивый, очень красивый.
Рука Мерфи тоже легла на стол, совсем рядом с рукой Фиби, так что он почти коснулся ее пальцами.
— Мне нужен был стол. Твои старики отдали мне этот, когда купили себе новый. Но вот стулья пришлось выкинуть.
— Понятно. — Фиби оглядела пару покрытых блестящим лаком стульев, стоявших у стены.
— Вообще-то, я удивлен, что ты узнала стол. Его пришлось отреставрировать.
— Да, я узнала.
Она с трудом сглотнула: нет, не должна она, не смеет плакать. Боль все сильнее сжимала сердце, и Фиби отвернулась, в отчаянии оглядывая помещение, которое так сильно походило на ее родной дом.
