Он отстранился от нее первым. Белла покраснела и поджала губы.
— Мне пора уходить. Мой поезд…
— Не торопись, принцесса, я вызову такси.
— Я предпочитаю ходить пешком.
— Тогда я провожу, — он указал ей рукой на дверь.
— Так нам удастся договориться? — спросила она, и Доминик сдержал улыбку. Белла не была похожа на женщину, привыкшую торговать собой.
— Ты не выдашь меня? — прошептала она, когда они оказались на улице.
— Я ничего не обещал, — он крепче сжал ей локоть, когда она попыталась высвободиться, — но мне кажется, мы сможем прийти к обоюдовыгодному соглашению. Во сколько отходит твой поезд?
— В одиннадцать двадцать, — не смотря на него, ответила Белла.
— Ты живешь в Вестчестере?
— Там находится дом моей матери.
— Который она может потерять?
— Это небольшой, но милый дом, хотя за него приходится платить большие налоги, — она вздохнула. — Там есть хороший сад, за которым мать ухаживала двадцать лет. Я не могу равнодушно смотреть, как она вынуждена привыкать к тому, что придется все это потерять.
Доминик взглянул на нее:
— Таррант суровый работодатель?
— Не слишком. Он не вмешивается в мою работу.
— Он доверяет тебе.
Белла нахмурилась:
— Думаю, да.
— Что ж, провести можно любого мужчину.
Доминик поднимался по мраморным ступеням кубинского бара на Пятой авеню, где его ждал Таррант Хардкастл. Отец Доминика доживал последние месяцы своей жизни, но по-прежнему старался быть на виду.
— Доминик! — Таррант Хардкастл протянул навстречу сыну руки. Тот подошел к отцу, стиснув зубы. — Рад видеть тебя, мой дорогой мальчик!
Таррант обхватил ладонь Доминика обеими руками.
— Как насчет того, чтобы немного подымить? — он протянул присевшему в кожаное кресло сыну гаванскую сигару, но тот отказался. — Ты уже видел лабораторию? Что скажешь?
— Впечатляет.
— Это все Белла Эндрюс. Она могла устроиться на работу в любую фирму в любой точке планеты, но предпочла мою компанию, — он обнажил в улыбке сверкающие белые зубы. — Она такая красотка!
— Да, она красива и умна.
Жаль, что ты не знаешь о ее истинных намерениях.
— Ты не представляешь, как я рад, что ты со мной, — сказал Таррант и взял Доминика за руку. — Жаль, что только болезнь заставила меня образумиться. Когда владеешь огромным состоянием, всегда находятся те, кто жаждет запустить руку в твой карман. Как будто у них есть право получить твои заработанные тяжким трудом деньги. Из-за этого я был вынужден отталкивать от себя тех, кто мне дороже всего на свете.
