— Он умер три года назад, — процедила она сквозь зубы.
— Простите, мне очень жаль. Он был хорошим учителем.
— Безусловно. — Миссис Миллер через силу улыбнулась.
Деклан переминался с ноги на ногу. Рука Лили по-прежнему покоилась на его локте.
— Я рада слышать, что с ногой у вас все в порядке, — бодро проговорила Лили, но голос ее слегка задрожал. — Мы прогуливаемся, хотели увидеть школу.
— Там никого нет сейчас, — проговорила миссис Рэмси. — Даже неизвестно, долго ли она еще будет открыта. Поскольку мельница больше не работает… — Она замолчала, уставившись куда-то вдаль, мимо Лили и Деклана, на пустую улицу. — Простите, мне уже пора идти. Надо кое-что подкупить.
— Конечно, конечно. Приятно было увидеться, — вежливо кивнула Лили.
Деклан просто молча кивнул.
Когда они отошли на приличное расстояние, он склонился к Лили.
— Удивлен, как это ты еще держала меня за руку все это время.
— А что в этом такого? — пожала она плечами.
— Теперь по городу разнесутся слухи.
Лили отвернулась.
— Возможно, тебе будет интересно знать, что люди непременно заинтересуются этой новостью. Думаю, через пару дней об этом будут знать все жители без исключения. Хотя в принципе они очень дружелюбны.
Деклан отлично знал, что местные люди думают о нем. У всех в этом городе — предубеждение против него. Так сложилось исторически. Как жаль, что мистер Миллер умер. Он был одним из тех немногих жителей, с которыми он вообще общался.
Высокий худой мужчина в черном шел по тротуару. Деклан сразу узнал в нем местного викария, который в свое время пытался привлечь его мать к благотворительным делам прихода.
— Добрый день! — приветствовала его Лили. — Как продвигаются дела с церковной ярмаркой?
Глаза викария остановились на Деклане и расширились от удивления.
— Отлично, отлично продвигаются. — Мужчина замедлил свой шаг, приближаясь к ним.
— Может быть, я могла бы чем-то вам по… ох! — Лили поджала губы, когда мужчина практически пробежал мимо них. — Как странно!
— Просто ты к этому еще не привыкла.
— Что ты имеешь в виду?
— Отношение к нашей семье. Конечно, они бы никогда не рискнули высказать этого вслух, напрямую. Мы были слишком могущественными. Они попросту боялись рисковать. Не стали бы кусать руку, которая их кормит.
Он долго смотрел на длинную пустую улицу.
— Можно подумать, что я само воплощение ада. А еще если учесть серную и угольную мельницу, которая закоптила своими испарениями все улицы города. И не притворяйся, будто не знала этого. Я уже привык к такому отношению.
