Кабатчик: Чего говоришь? (отдирает скотч)
Буратино: Я?! А за что? Сам видел, я не ел ничего!
Кабатчик: А кого это. . . Вас трое было. Плати или я проткну тебя, как жука (занося над Буратино что-то больше похожее скорее на копьё Святого Георгия, чем на банальный вертел. Гротеск - известная слабость корчмовцев:-) )
Буратино (растеряно): А у меня нету. . .
Зал затихает. Все вспоминают, что реквизитные пять золотых Хелсингу Буратине так отданы и не были, а были банально пропиты всеми за успех спектакля во время перерыва. Становится ясно, что должно произойти что-то ужасное.
Кабатчик (Кареле): Режиссёр! У него бабла нету! Резать? (заносит копьё над Буратино.)
Карела: Да рано еще! Елки - палки. . . Есть у кого взаймы? На время репетиции?
Зал молчит. Даже если и есть, Хелсинг - не та фигура, жизнь которого жаждут выкупить.
Помреж: Может, у фона возьмем?
Карела: А куда те дели, что скажем? Он ведь, немчура проклятая, педантичен до тошноты.
Помреж: А, ерунда! Скажем, что на "представительские расходы". Мол, Киевлянин с визитом приезжал... Да и не спросит он сейчас ничего. Пьяный. У него явно одно желание, чтоб его не будили. . .
von Kesselberg (во сне поет): " У нас теперь одно желанье - скорей добраться до Москвы..."
Gward: Во, фриц недобитый! . . (пресекается, ибо далее пение принимает интересный характер)
von Kesselberg(продолжает): ". . .Увидеть вновь короновааанье! Спеть у Кремля "Алаверды"...
Gward: Я не понял - он фриц или белогвардеец?
Папа Карло: Это по мотивам Булгакова. "Тараканий бег". Вчера показывали.
Помреж (обращаясь к неизвестной, продолжающей держать буйную баронскую башку на коленях): Простите, мадемуазель. Не сочтите за труд, поинтересуйтесь у администратора, есть ли у него пять золотых? А то Буратино прирежут.
Тихая посетительница наклоняется к von Kesselberg-у и шепчет ему на ухо. Тот ворчит свозь сон: "В кармане возьми!", после чего снова засыпает безмятежным сном праведника. Зал облегченно вздыхает - смертоубийство отменяется.
Помреж: (кабатчику): Подложите Буратино бабки в карман. . . Так. Теперь можете взять. . . Эй - эй! Один, а не все!
Кабатчик (ворчливо и глядя в сторону Локи с Mar): Один. . . Слопали-то на все двадцать!
Карела: Можно подумать, что ваше ели. (сама тоже в этом поучаствовала право режиссёра - прим. Ред.) Снедь - тоже реквизит! И готовили не вы, а Сударушка!
Кабатчик опускает в карман Хелсинга четыре золотых, не переставая ворчать по поводу засилья режиссуры и невозможности актёра полностью реализовать свои задумки. После чего развязывает его. Хелсинг сбегает из "Трех пескарей". Занавес.
