— Знаете, не всем нравятся птицы. Весь дом в шелухе от семечек. И шума от них много, особенно по утрам.
— В крайнем случае заберу их обратно. — Это была импульсивная покупка, и Джеймс очень надеялся, что не ошибся.
Когда они свернули на улицу, где жила Пейшенс, Джеймс почувствовал необыкновенное волнение. Хорошо хоть не было мисс Ропер с ее понимающим взглядом.
— Вас подождать? — спросил Барни, остановившись у «Кедров».
— Нет, я вызову такси. Желаю тебе и Инид хорошо провести вечер.
Барни улыбнулся в ответ:
— И я вам желаю хорошего вечера. Наилучшие пожелания юной леди.
Джеймс почувствовал, что краснеет, и разозлился на себя. Зачем он сюда приехал?
Он вышел из машины и захлопнул дверцу ногой, потому что обе руки были заняты пакетом и клеткой. Прежде чем он успел отойти, Барни добавил:
— И наши поздравления мадам в ее день рождения.
Джеймс остановился, как подстреленный.
— А вы откуда знаете?
Барни, невозмутимый, как всегда, открыто и серьезно встретил его взгляд.
— Инид вспомнила. Она у меня знает все дни рождения. Никогда не пропустит.
Джеймс улыбнулся.
— Да, о моем она никогда не забывает. А отец ни разу не вспомнил. До свидания, Барни.
Шум праздника был слышен издалека. Джеймс остановился на дорожке, вслушиваясь в голоса и смех, лай собак и звуки музыки. Похоже, там развлекались вовсю.
Вокруг шептались деревья, и весна заявляла о себе запахом нарциссов и гиацинтов. Над крышей дома сгущалась вечерняя синева.
Ему пришлось позвонить четырежды, прежде чем дверь отворилась, выпустив на улицу толпу детей и собак. Эмми добежала к нему первой и обхватила ручонками.
— Я знала, что ты придешь! Я уже сто лет жду, когда ты позвонишь в дверь, а тебя все нет. — Тут она заметила клетку и задохнулась от восторга. — Птички! Какие красивые! Это мне?
Увидев в дверях Пейшенс, он беспомощно произнес:
— Я увидел их в зоомагазине по дороге сюда и подумал, что детям они могут понравиться.
Эмми высвободила из его пальцев металлическое кольцо, обхватила клетку обеими руками и принялась рассматривать сквозь прутья возбужденно прыгавших с жердочки на жердочку птиц.
— Если тяжело, давай я понесу, — предложил Тоби, пытаясь отнять клетку.
— Отдай! Мои! — визжала Эмми, цепляясь за клетку.
Тоби отталкивал ее локтем, уговаривая:
— Ты можешь уронить клетку, и птички убьются. Отпусти. Что это за птицы, Джеймс? Канарейки?
— Да, — рассеянно ответил Джеймс, видя, как на глаза Эмми наворачиваются слезы. — Не плачь, Эмми. Здесь по одной для каждого, и ты можешь выбрать первой.
