К немалому удивлению Кимберли, Агостино ожидал ее в холле.
— Ты в порядке? — спросил он так, словно действительно беспокоился о ней.
У нее едва не задрожали губы, но она сдержалась. Крыса! Даже такой красивый, ты все равно останешься крысой.
— Я размышляла над твоими условиями. — Она послала ему лучезарную улыбку.
Агостино насторожился.
— Мне необходимо быть уверенной, что, когда наше «частное соглашение» перестанет действовать, я действительно буду чувствовать себя как выигравшая приз, — нимало не смущаясь, проговорила она.
Агостино стал мрачнее тучи.
— Это можно обсудить с моим адвокатом. Неужели надо быть такой циничной?
Циничной? Боже правый, с каких это пор он стал таким чувствительным? Он не хотел утруждать себя назначением реальной цены. И даже если бы она не пошла до конца и позволила бы себе проявить слабину, это стоило бы его отвратительных условий, решила Кимберли. Брачный контракт как гарантия финансовой безопасности, образ жизни очень богатой женщины и конечно же щедрое вознаграждение в конце.
Кимберли наивно распахнула свои прекрасные глаза.
— Я думала, тебе импонирует деловой подход к решению этого вопроса.
— Я привез тебя сюда, чтобы отметить разумное и очень важное соглашение, а не устраивать торг.
На этом заявлении обжигающие черные глаза заскользили по пушистому облаку золотистых волос, хрупким плечам и остановились на удивительно красивом лице Кимберли. Потом двинулись к голубоватой ямке у основания шеи. Она едва не задохнулась. Ее тело физически ощущало этот пронизывающий взгляд, словно впитывающий ее гибкую талию и длинные стройные ноги.
— Конечно, не для того чтобы спорить, — хрипло уточнил Агостино.
— Если твоя идея празднования состоит в том, о чем я сейчас думаю, боюсь, не смогу к тебе присоединиться. — Кимберли подняла свой бокал и с извиняющейся улыбкой поднесла его к губам, отпивая искрящийся напиток мелкими частыми глотками. — Я разделю твою постель лишь в первую брачную ночь, и ни секундой, ни минутой, ни часом, ни днем раньше. Мы, кажется, собирались обедать…
— Обедать? — машинально повторил Агостино.
— Давай продолжим обед, потому что ничем другим мы заниматься не будем, — пропела Кимберли как можно слаще.
— Иди сюда, — взревел Агостино. Он заключил вырывающуюся Кимберли в объятия. — Почему ты всегда хочешь меня наказать? — Он с силой тряхнул ее, его глаза метали молнии. — Зачем тебе нужно портить все, что я делаю, и превращать каждую встречу в конфликт? Это не по-женски. Почему ты не можешь хоть раз дать ответ, которого я жду?
