— Соблазнить можно невинную девушку. — Его акцент стал еще более заметен, так его возмутила ее отповедь. — Унизительными? — Ярость исказила лицо Агостино. — Да такой дурак, как я, обращался бы с тобой, как с драгоценностью!
То есть запер бы где-нибудь, чтобы тайно наслаждаться мной, перевела для себя Кимберли.
— Я знаю, ты не поверишь, но я никогда не была любовницей Эстебана…
— Так ты была его любимой? — рассмеялся Агостино.
Кимберли судорожно сглотнула.
— Нет, я…
Она почти физически ощутила взгляд его потемневших глаз.
— Боже!.. Как я был слеп! Все это время ты добивалась от меня более выгодного предложения. Ты убегала, я догонял. Ты дразнила меня, я следовал за тобой. — Его слова звучали как приговор. — Теперь ты пытаешься столкнуть меня с другим мужчиной…
— Нет! — крикнула Кимберли. Он все видит в неправильном свете.
— Если ты хоть на секунду подумала, — прорычал Агостино, — что можешь заставить меня преподнести тебе обручальное кольцо за право наслаждаться твоим великолепным телом, то ты просто сошла с ума!
Презрение в его взгляде разрывало сердце Кимберли.
— Правда?.. Ничего не поделаешь. Я приму только такое предложение, — заявила она, готовая использовать любое средство, лишь бы держать его на расстоянии.
Очевидно, худшие подозрения Агостино оправдались, потому что он вдруг словно окаменел. Его ноздри раздувались.
— Если я когда-нибудь женюсь, моей избранницей станет девушка с безупречной репутацией.
Кимберли вздрогнула, ее желудок болезненно сжался. Она сама вручила ему нож, который он без колебаний вонзил в ее сердце. Но гордость и дикая ненависть придали ей сил.
— Но у тебя все равно будет любовница, да?
— Естественно. Я буду выбирать жену умом, а не сердцем, — сухо ответил Агостино. Но неожиданный вопрос задел его, кровь прилила к его смуглым щекам.
Она содрогнулась от отвращения. Атмосфера становилась взрывоопасной. Кимберли чувствовала, что в нем происходит борьба между горячим темпераментом и ледяным рассудком. Она читала это на лице Агостино, в каждом жесте его выразительных рук, и душа ее наполнялась горечью и болью.
— Да ты просто музейный экспонат…
— Когда я выйду в эту дверь, я больше не вернусь…
— Вряд ли стоит откладывать…
— Но сначала я хочу хоть раз показать, от чего ты отказываешься!
Кимберли растерялась от такого заявления. Золотистые глаза гипнотизировали ее. Она сгорала в огне собственной страсти.
— И не мечтай, — через силу произнесла Кимберли, но голос ее звучал не слишком убедительно.
