— Давай-давай, балагурь, чеши язык, если чешется. Только не надейся, что я поверю хоть единому твоему слову, — только и смогла сказать Марни. Она всегда считала, что говорить нужно
всегда то, что думаешь, но в данный момент ее голова была подозрительно пустой.
— Марни, я знаю, что ты не хочешь со мной спать, и я не собираюсь брать тебя обманом, но соблазнять буду обязательно, — пошутил он, а потом уже серьезно добавил: — Я хочу, чтобы мы были вместе! Такова реальность, и ее нельзя игнорировать.
На какой-то момент она задумалась над его словами: «Я хочу, чтобы мы были вместе». Он высказал вслух то, что они оба чувствовали. Он и прежде тем или иным способом говорил ей это, но сейчас в его голосе слышалась неподдельная страсть. Странно, но то, как он сказал это, произвело на нее сильнейшее впечатление, слова прозвучали с одной стороны очень серьезно, а с другой — чрезвычайно интимно.
— Мы едва знакомы, — прошептала она скорее для себя, нежели для него.
Кивком головы он согласился с ней.
— С сегодняшнего дня я собираюсь заняться решением этой проблемы. Итак, что ты решаешь? Едешь?
Как же ей хотелось быть с ним, но вместо этого она сказала:
— Если я скажу «да», то это будет относиться только к поездке и больше ни к чему!
— Договорились!
По дороге в Эль-Росарио они весело болтали. Джонатан рассказывал Марни о себе и своей семье. Он не придерживался официальной версии своей биографии и пропускал некоторые детали, которые, на его взгляд, могли бы повлиять на ее отношение к нему.
— Моя сестра — фотограф. Она живет под Сан-Франциско недалеко от меня. В декабре у нее была первая персональная выставка, которая прошла очень успешно.
— Ты живешь в Калифорнии?
— Да, — и затаив дыхание, добавил: — Возле Силиконовой Долины.
— О господи!
Джонатан напрягся, но совершенно напрасно. Оказалось, что Марни взволновало вовсе не то, что он живет возле Силиконовой Долины, а рассказ о его сестре.
— Так это ее работы висят на стене в твоей гостиной в Ла-Плайа-де-ла Писала?
— Да, это ее работы, Анны, — с облегчением улыбнувшись, ответил он. — Хороши, правда?!
— Очень! Я должна тебе сказать, что я очень рада, что это фотографии твоей сестры.
— Почему?
— Потому что такие фотографии, особенно ту, где ты скатываешься на лыжах с горы, мог сделать только человек, который тебя хорошо знает. Она поймала тебя в тот момент, когда ты не подозревал, что тебя фотографируют. Я думала, что это снимки какой-нибудь твоей любовницы.
