— И что ты желаешь узнать? — поинтересовалась Паскалин.
«Все», — подумал Скай, но вслух произносить не стал, чтобы не отвлекать бабушку от работы.
— А когда мы… отправимся?
— В полночь. Самое подходящее время.
«Разумеется», — подумал Скай.
Сигурд всегда творил свои дела в полночь. Посылал Ская назад в прошлое. Убивал. Как он говорил? «Момент времени, когда уже не сегодня, но еще не завтра». Скай содрогнулся, ломая лучинки и укладывая их на газету.
— Как мы туда попадем? Что нас там ждет? Где бы это ни было… И вдруг я не смогу…
Он сломал щепку и поморщился от боли, когда острый конец впился в палец. Сунув его в рот, Скай посмотрел на бабушку. Она стояла, глядя на внука, с веточкой лаванды в руке.
— Я знаю, ты обладаешь даром. Но может быть трудно сделать первый прыжок.
Она принялась крошить сухие лепестки в котелок.
— Вот поэтому ты должен стать моим учеником. Я помогу тебе. А что до остального… Тебе придется подождать, чтобы увидеть. — Она наклонила голову. — Готово?
Скай посмотрел на свою работу. Он соорудил пирамидку, как учил его отец, последнее полешко положил сверху. Затем кивнул, и бабушка протянула ему зажигалку.
Первой занялась газета. Затрещали лучинки, пламя взбиралось все выше, к щепкам покрупнее. В распространяющемся пламени заплясали тени, и на мгновение Скаю показалось, что он видит в отсветах какого-то зверя с огромными клыками. Тот пристально посмотрел в глаза молодому человеку и исчез.
— Пойдем, Скай, — тихо позвала бабушка. — Начнем.
Она заставила внука поесть, хоть он и не был голоден; заставила выпить красного вина, подогретого на огне в железном котелке, хоть он и уверял, что не любитель спиртного. Скай думал, что теперь захочет спать, но эффект — вероятно, благодаря травам — оказался обратным. После второй кружки он готов был вскочить и побежать. За трапезой разговаривали мало, почти не касаясь серьезных тем. На все вопросы Паскалин отвечала одно и то же: «Подожди, и все увидишь», и — странное дело — это отнюдь не раздражало Ская. Видимо, из-за алкоголя. Он чувствовал, как неумолимо бежит время, но без часов не мог определить точно, как долго они просидели. Не было слышно ни тиканья часов в доме, ни звона колоколов. В Англии даже в полной, казалось бы, тишине всегда различишь какие-то звуки: шум автомобиля вдали, жужжание электрических проводов. Здесь же только трещали в камине поленья. Тишина и темнота за окном давили на нервы. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, Скай занимался огнем, пока Паскалин не повелела ему оставить дрова догорать. Некоторое время они просто сидели и наблюдали за угасающим пламенем.
