Во время путешествия Зеб не раз проявлял удивительные способности. Когда ему хотелось сорвать плод, чтобы угостить им Пегги, то он не залезал на дерево, а посылал вместо себя… свою руку! То есть его кисть отделялась от запястья, взбиралась по стволу в крону, как паук, срывала плод и бросала его вниз. Покончив с трудами, она послушно возвращалась назад и снова прикреплялась к запястью. Зрелище было довольно сильное…
Тело Зеба, лишенное костей и органов, вообще могло легко трансформироваться. Как-то вечером, чтобы позабавить своих новых друзей, отдыхавших вокруг костра, он отрезал себе ножом мизинец левой руки, взял его и слепил из него миниатюрную собачку, которая с тонким тявканьем побежала по траве. Завершив трюк, крохотная фигурка снова приняла вид отрезанного пальца, а Зеб подобрал его и как ни в чем не бывало прилепил обратно.
Он вообще часто изображал клоуна, чтобы повеселить своих спутников.
– Мне кажется, на самом деле у него нет никакой определенной формы, – сказал однажды синий пес Пегги. – Он сохраняет облик Себастьяна, чтобы доставить тебе удовольствие, но на самом деле Зеб – всего лишь комок живой глины. Если ты прикажешь ему превратиться, например, в велосипед, он тут же так и сделает.
Пегги пожала плечами, отвергая кощунственную мысль. Ей нравилось жить с иллюзией, что она снова обрела Себастьяна, только доброго, веселого, внимательного – такого, который никогда не причинит ей горя. Зеб в полной мере обладал всеми этими качествами. Ей просто следовало привыкнуть к тому, что он не человек. Ну и что ж, как говорит пословица, никто не совершенен!
– Его следовало бы назвать «Безумный скульптор», – не переставал сердито ворчать Наксос. – А еще лучше – «Живой пластилин»… Надо же – влюбиться в кусок зеленой замазки!
* * *
Всех – кроме Зеба, конечно, – пугала мысль о том, что придется снова пересечь территорию невидимых овец. Хотя те, несомненно, хорошо запомнили свое поражение во время последней схватки и держались поодаль от маленького отряда.
Однажды, когда Пегги Сью вместе с Зебом углубилась в лес, чтобы набрать фруктов, глазам девочки предстало странное зрелище.
Зеб оказался очень полезен при поисках съестного, потому что его инстинкт безошибочно подсказывал, где искать съедобные плоды. Коварные овощи могли сколько угодно кусаться или плевать ему в лицо очередями железных семечек – Зеб продолжал срывать их, не обращая внимания на столь незначительную помеху. Следы укусов и ранки от семян стирались с его кожи за считаные секунды. Казалось, ничто не может причинить ему вреда.
