Новая покраснела. Даже шея у нее покраснела до самой груди.
И Юрий смотрел, как кожа снова становилась прежней.
- Да. Через час,- сказала новая,- я не хотела бы вас снова пугать.
- Новая. Но ведь теперь мне терять нечего,- сказал Юрий.Не могу же я влюбиться в каждую из вас. Я человек.
Новая исчезла. Этот самый час Юрий был один и думал о той мысли, которая тогда, после поцелуя, расшибла его, как молния дерево.
Как будто прошло 1000 лет. Юрий думал то об Эдде, то о своем плане. Он раздваивался. Эдда, Эдда... И план.
Через час вошел веланин. Точно как Вуквол. Но другой. Это было сразу видно.
Юрий ничего не имел против него и потому не боялся, что подумает о детях и сметет веланина.
- Эдда с нами,- сказал веланин.- Но она стала другой. И не знает, как быть.
6
И тогда Юрий предложил им свой план. Он увезет на Землю всех женщин Веланы. И пусть они поживут там год. Никто не будет знать, кто они. Только им придется одеться. Через год они вернутся. Или раньше, если захотят.
Появилась Эдда. Веланин не уходил.
- Прощай, Юрий,- сказала Эдда,- ты хороший организатор. Но нам не нужно такой организации. Мы другие. Я не люблю тебя!
Юрий удивился не ее словам, а тому, что он вдруг все понял.
Понял свою ошибку. Вернее, не ошибку. Разве природа может быть ошибкой?
Понял, что, несмотря на свое абсолютное здесь одиночество, он был частью человечества. Он всегда был с людьми: с ними и для них. И даже еще для тех, кого он хотел принимать за людей. А они все были сами по себе, несмотря на одинаковость, взаимопроникаемость и синхронную справедливость. Несмотря ни на что, они были абсолютно одиноки. Как пространство. И хорошо это или плохо, Юрий не знал.
"Может быть, потому, что у них нет детей",- подумал он и пожалел их.
- Я лягу спать,- сказал он.- Вы уж меня простите.- Он знал, что еще минута, и он не справится с отчаянием и умчится отсюда. У него было такое ощущение, будто он долго-долго принимал часть пространства за живое и общался с ним. И теперь вдруг увидел полную пустоту перед собой.
И он лег спать. Принял снотворное и уснул.
Эдда сидела рядом, пока он не проснулся. Эдда гладила его лицо. Юрий лежал бледный и ясный. Эдда заметила, что эта перемена происходила постепенно. Все тени сошли с лица. Перед ней не было больше влюбленного. И от смятения ничего не осталось. Это был вид равнины, отраженной в море другой планеты, если такое было бы возможно. Но сами по себе черты выражали еще что-то. Что бы могла выразить гора, если бы ее очертания подчинялись идее: гора - почка планеты, из почки должно что-то выйти, и отделиться, и куда-то расти, и оставить планету. Так размышляла Эдда, и ей было плохо.
