Вилли делал все, что мог и умел, чтобы доставить ей наслаждение. Они действительно слились в единое целое, и их движения были подобны движениям частей хорошо отлаженной машины. Живой машины... Гизела громко и хрипло стонала. Наконец наступил последний пароксизм страсти, и она ощутила, что все подошло к концу. Это ее не испугало, потому что она прошла свой пик.
— Я даже представить себе не могла, что это может быть таким божественным, — призналась девушка, как только смогла, восстановив дыхание, заговорить.
Его могучее, красиво вылепленное природой, трудом и спортом, блестящее сейчас от капелек пота тело, все еще давило на нее. Но ей была приятна эта тяжесть. Она ощущала биение его сердца. Ей пришло в голову, что, наверное, именно такие минуты пережили первые мужчина и женщина, не знавшие до того сладости запретного плода. И в ответ на эту свою мысль Гизела улыбнулась. Он посмотрел на нее вопросительно.
— Я никогда в жизни не переживала ничего подобного, — призналась девушка, решив не распространяться о библейских ассоциациях. И потом неожиданно добавила: — Страшно подумать, что если бы я вышла замуж за того типа, я никогда бы не узнала, как это должно быть!
Вилли понимал, что это признание абсолютно искреннее. Она явно не была сексуально озабоченной, и эта сторона жизни служила ей лишь добавлением к другим составляющим бытия каждого человека.
— Да, ты много потеряла бы в том замужестве, — мягко признал он.
Его глаза были наполнены, казалось бы, не свойственной его натуре нежностью. Протянув руку, он отодвинул прядь волос с ее щеки и нежно ее потрогал. Черт с ним, с этим неудавшимся женихом, кажется его звали Гюнтер, лениво подумал Вилли. Ему все это и не нужно, его настоящая сфера — политика.
И тут он вспомнил о нескольких своих романах, все они были, естественно до женитьбы на Бригите. Он не стыдился этих приключений, но и гордиться особенно было нечем. Как ни странно, если даже он испытывал каких-то эмоций к партнерше, ему было проще доставить ей удовольствие, чем получить его самому. Только полюбив, он понял, как все должно быть в постели, и пожалел тех мужчин, кому было не дано испытать в жизни весь комплекс чувств.
Гизела, услышав комментарий Вилли, густо покраснела. Она подумала: во-первых, глупо краснеть от слов мужчины, с которым ты только что занималась любовью, а во-вторых, еще глупее обсуждать достоинства или недостатки бывшего любовника с нынешним. Ей стало страшно от мысли о том, что и Вилли в один прекрасный день может стать бывшим.
