Последняя фраза была произнесена таким чувственным шепотом, что Гизелу охватила расслабляющая истома, а коленки подогнулись. Вилли, заметив, что девушка покачнулась, быстро шагнул вперед и, полуобняв, поддержал ее. Она прислонилась к нему, их тела соприкоснулись. Груди Гизелы набухли, знакомое ей уже желание почти затмило сознание.
— Так в какой своей слабости вы хотели мне признаться?
Голос Гизелы звучал так, будто она некоторое время назад выпила жутко холодного пива и охрипла. Она почти догадалась, о чем Вилли собирается поведать, потому что, прижавшись к нему, явственно ощутила его возбуждение. Девушку напугала собственная ответная реакция. Вокруг двух почти соединившихся тел, мужского и женского, возникло некое эротическое поле. И плотность его была так велика, что можно было бы взять нож и резать эту энергию на отдельные доли.
Глаза Вилли блестели, как морская гладь под ярким солнцем...
Погружаясь в эту новую для нее стихию, Гизела испытывала нечто похожее на эйфорию. Она протянула руку и погладила его слегка шершавую щеку. Он брился уже несколько часов назад. Бедный, как рано ему приходится вставать, чтобы все успеть, с нежностью подумала девушка и вдруг поймала себя на мысли о том, что он сейчас принадлежит только ей. Сейчас, а что будет после?... Я не смогу жить без него.
Вилли посмотрел сверху вниз на пылающее девичье лицо. Ее чувства выдавал взгляд затуманившихся голубых глаз. Нет, в них не было призыва: «Возьми меня!» В них угадывалось что-то более утонченное и... испуганное. Она выглядела такой очаровательно беспомощной, еще не отряхнувшей с себя пелену недавнего сна.
Когда Вилли представил ее полуобнаженной и сонной в мягкой свежей постели, его словно молнией пронзило, и боль сконцентрировалась где-то в области паха. Несмотря на свое состояние, Гизела заметила, как нервно двигается его кадык, словно он пытается проглотить что-то твердое.
— Ты не можешь дать мне бисквит, хорошо бы шоколадный. Мой застарелый диабет превратит меня в бесполезную тряпку, если срочно не подпитать его сладким. — Приняв эти слова за чистую монету, девушка рванулась было к холодильнику, но он удержал ее за плечо и рассмеялся. — Неужели я похож на диабетика? Не торопись, малышка. Я пошутил. Может быть, глупо пошутил.
Гизела метнула на Вилли осуждающий взгляд. Но было не ясно, за что она его осуждает. Может быть, за недостаточную решительность и медлительность?
Девушка отдавала себе отчет в том, какие мысли могли сейчас терзать этого красивого мужчину. Совершенно очевидно, что я ему небезразлична, во всяком случае, — эротически. Но, может быть, он чувствует вину перед умершей супругой за то, что предает ее память, возжелав другую женщину? Отвечая на свои раздумья, Гизела довольно спокойно произнесла:
