— Не смей за меня извиняться! — взвилась Розанна. — Ты обошелся с Мердоком просто по-хамски, — упрекнула она.
— У меня выдался тяжелый день.
— Сейчас разрыдаюсь от жалости.
— А при виде того, как вы с Мердоком амуры разводите, любой бы разозлился. Тоже мне, способ расслабиться! Омерзительное зрелище! — На лице Лоренса отразилось неприкрытое отвращение.
— Ничего подобного и в помине не было! — задохнулась от гнева Розанна.
— Видели бы вы себя со стороны, — презрительно бросил он.
Розанна скрестила руки на груди и мысленно досчитала до десяти.
— Я не стану спрашивать, как именно ты привык расслабляться после тяжелого дня! — издевательски фыркнула она и тут же живо представила все то, о чем не стала говорить вслух. Галстук долой, рубашку — тоже, а теперь... Величайшим усилием воли Розанне удалось взять себя в руки — и остальные детали туалета воображаемого Лоренса остались при нем.
А Лоренс между тем, опершись локтями о стол, подался к ней, отгородив ее собой от всего остального зала. Дыхание молодой женщины участилось, да так, что пламя свечей задрожало и заметалось из стороны в сторону. Вот он подпер голову ладонью, и от этого четко выверенного движения мышцы ее живота свела судорога. Возникло ощущение, будто они и впрямь одни. Каждый жест Лоренса был исполнен непринужденной, завораживающе мужественной грации.
В прошлом бывали моменты, когда Лоренс внезапно появлялся в офисе, и, даже не поворачивая головы, молодая женщина знала, кто вошел, и беспомощно роняла руки, и замирала, как кролик под взглядом удава, и до конца дня места себе не находила. Иногда ей удавалось, безжалостно высмеяв свою слабость, развеять наваждение... но не всегда. Вот, например, сейчас ей совершенно не до смеха — слишком уж он близок.
— Отчего же? — Розанна смущенно заморгала: серые, как сталь, глаза неотрывно глядели на нее. — Боишься ненароком обнаружить, что мы любим расслабляться одними и теми же способами?
От его насмешливого, вкрадчивого шепота у нее по спине пробежал холодок. А щеки, напротив, жарко вспыхнули. Из упрямой гордости молодая женщина не отвела глаз.
— Вот в этом я глубоко сомневаюсь. — Пожалуй, стоило бы вложить в ответ чуть больше презрения... да не вышло. Потому что перед глазами опять заплясали волнующие образы того, как именно «расслабляется» Лоренс.
Если он хоть что-либо заподозрит...
Словно в ответ на ее мысли, уголки чувственных губ Лоренса медленно поползли вверх.
Заподозрит? Не обольщайся, дурочка, у тебя же на лице все написано! — заметил противный внутренний голос.
