Их брак являлся классическим доказательством того, что противоположности притягиваются. Все только качали головой и предрекали, что их семейная жизнь долго не продлится. Мэтт был само терпение — спокойный, уравновешенный мужчина. Тогда как Клэр являла собой настоящий вулкан эмоций. Просто смешно, Мэтт, который сам был образцом пунктуальности и ценил это качество в других, женился на женщине, опаздывавшей везде и всюду, даже умудрившейся опоздать на собственную свадьбу.
Как-то Каролайн спросила невестку, неужели той не претит жить, ставя чьи-то интересы и нужды выше собственных?
«Я еще никогда в жизни не была так счастлива, - просто ответила Клэр. — Когда ты полюбишь, то поймешь, что я имею в виду».
«Ну уж нет, со мной такого никогда не случится! — уверенно возразила ей тогда Керри. - Я не собираюсь жертвовать своей свободой ради кого бы то ни было, и материнские инстинкты во мне дремлют вечным сном».
«Время покажет», — лишь усмехнулась Клэр так загадочно и снисходительно, как умудренные опытом старцы обычно посмеиваются над юнцами.
С тех пор взгляды на замужество и материнство у Каролайн нисколько не изменились. Только теперь, когда ей вот уже месяц как приходилось исполнять роль Клэр, она начала с уважением относиться к нелегким ежедневным, ежечасным заботам матери. А перед такими первоклассными хранительницами очага, какой была ее невестка, она в восхищении снимала шляпу.
— Я думала, он не слушал наш разговор. Квентин посмотрел на склоненную голову
девушки, и его суровое выражение лица несколько смягчилось.
— Дети имеют привычку слышать значительно больше, чем думают взрослые.
После короткой паузы он уточнил:
— И отец, и мать?
Плечи Керри поникли, когда она вяло кивнула.
— Да. Автомобильная авария месяц назад.
— Всего месяц назад? Боже, какая трагедия! — Клафф кивнул на дверь, из-за которой раздавались громкие возгласы диснеевских героев и веселый смех детей. - Почему же вы сразу не сказали?
Каролайн покачала головой.
— Не знаю.
Квентин помолчал, затем спросил:
— И кем вам приходятся мальчики?
— Мэтт, их отец, был моим братом.
На его лице промелькнуло удивление, затем его осветлила догадка.
— Так вы являетесь их официальным опекуном?
Голубые глаза из-под пушистых, «недопустимо соблазнительных» ресниц теперь как бы заново изучали ее лицо, замечая упущенные ранее детали: нервный румянец на выступающих скулах, затаившуюся в уголках губ усталость и тени вокруг глаз.
— Это невозможно.
