Он пробормотал что-то в подушку.
–Что? – переспрашиваю я.
Он поднимается, опершись на локти, и повторяет:
–Кто бы мог подумать, что все так получится?
–Что все?
Я убираю волосы с его лба.
–Мы с тобой.
Он улыбается и целует меня в лоб.
–На свете случаются и более странные вещи.
–Да, я знаю. Просто это показывает...
–Что показывает? – спрашиваю я.
–Ну, ты знаешь, – бормочет он, обняв меня и уже проваливаясь в сон. – Показывает, как много может значить один год.
–У людей все время что-нибудь меняется в жизни, – говорю я нервно, надеясь, что Эдриан не будет чересчур откровенен.
–М-м-м? – Он закрывает глаза и прижимается лицом к моей шее. – Ты отлично поработала над своей внешностью, – говорит он и наконец засыпает.
Проходит три часа, а я все еще не могу заснуть. Эдриан громко храпит на другой стороне кровати. Да, я отлично поработала.
Кэгни Б. Джеймс раскалывает в правой руке арахис. Отец Кэгни, Тюдор Б. Джеймс, остается единственным на свете человеком, которому известно, что означает «Б» в их имени. Мать Кэгни тоже знала, но она умерла двадцать лет назад, поэтому Кэгни не особенно переживал, опуская эту букву в своем имени. Вывеска на его двери гласила просто: «Агентство К. Джеймса».
На тяжелой дубовой двери висела только потемневшая серебряная пластинка с именем. Никакого окошка или глазка на ней не имелось. В принципе за такой дверью могла располагаться похоронная контора или подпольный игровой клуб.
Кэгни растер скорлупу в ладони и подумал, что делает это, как проститутка, которая обслуживает клиента одной рукой, – хорошая техника и не приходится постоянно сдавать анализы на ВИЧ-инфекцию. Единственное, что грозило Кэгни, это небольшая заноза, но от нее иммунная система не придет в негодность.
Бросив скорлупки в мусорную корзину, Кэгни откидывается на спинку кресла, забрасывает обе ноги на стол и, прикрыв глаза, прислушивается к звукам, доносящимся с улицы. Пожилой краснолицый майор в высоких кожаных сапогах и твидовом пиджаке с заплатками на локтях – такими же красными, как вена на его щеках, – бросает в специальный контейнер десять зеленых бутылок из-под вина. В Кью невозможно заснуть – из-за звуков, с которыми местные обитатели отправляют на утилизацию разнообразный мусор. К офису Кэгни с урчанием подъезжает большой семейный седан. Из салона на мостовую ступает пара бежевых туфель-лодочек и пара черных кожаных мокасин, и их обладатели торопятся прочь. К станции метро лениво подкатывает поезд.
