Когда он в Город Феникса приехал
По царским улицам, по чистым мостовым,
Весь город наблюдал его прибытье,
И кто из жителей не любовался им?
Юноша быстро поднялся на башню и огляделся по сторонам. Вид великолепный! Все окутано низким туманом, прямо утренний Чичэн! Поздняя весна вся в зелени деревьев, ивы и цветы овевает восточный ветерок. Как сказано в стихах:
Здесь павильон пурпурный с башней алой
Друг друга ярким блеском ослепляют,
Здесь яшмовый дворец с парчовой залой
Друг друга красотою затмевают.
Как величавы редкостные зданья,
Прекрасные хоромы с галереей!
Будто стоишь на башне Юэян или террасе Гаосу и видишь, как реки княжеств У и Чу струятся в озеро Дунтин и прямо перед глазами — уезд Пэнцзэ, что к северо-востоку от озера Яньчи. А в другой стороне все белым-бело, красным-красно, и среди этого пышного цветения резвятся попугаи и павлины. Он полюбовался горами, реками: рядом с изогнутыми соснами, покорная весеннему ветерку, колышется листва дубов, стремительно мчатся речные воды, а по берегам — улыбки цветов. Тут же высятся стройные сосны с пышными кронами. Цветущая пора густых теней и благоуханных трав! Пьянящая картина персиков, пионов, кориц и сандалов! И все это словно опрокинулось в реку Ёчхон, величавую, как Янцзы. Юноша бросил взгляд в другую сторону — а там красавица, как весенняя птичка-щебетунья, радуется весне, то азалию сорвет и украсит волосы, то возьмет в рот рододендрон. Вот она нефритовой ручкой приподняла край юбки, в прозрачных струях горного ручья омыла руки и ноги, набрала в рот воды, полощет зубки и вдруг, быстро подняв камушек, погрозила иволге на ветке ивы. Уж не та ли это иволга, о которой поется в стихах:
Я иволгу лесную прогнала.
Красавица обрывает листья с ивы и пускает плыть по воде, а бабочки, белые, словно снежинки, и пчелы с мотыльками пьют нектар, порхают в легком танце. Иволги, будто кусочки золота, повсюду носятся стайками. Поистине прекрасна башня Простора и Прохлады, но еще лучше мост Сорок и Ворон. Красивее нет в Хонаме! Если есть мост Сорок и Ворон, должны быть и Пастух с Ткачихой! А разве в этом дивном месте нет, как говорится, ветра и луны, вдохновляющих поэта? И юноша тут же сложил стихотворение:
На небе высоком и ясном —
Ладья из ворон и сорок,
С нефритовой лестницей башня
В Просторном Студеном дворце.
Кто будет Ткачихой — звездой в небесах.
Спросить осмелюсь я вас.
Сегодня я радуюсь как никогда,
Ведь буду я Пастухом!
Тут принесли из управы столик с вином и закусками. Юноша выпил чарку вина и отослал обоих слуг. Наслаждаясь, в опьянении, он раскурил трубку и стал гулять вокруг, очарованный здешней красотой. Даже обитель Лотоса — та, что в провинции Чхунчхон, у лагеря командующего морскими войсками в Конджу, — и то не сравнится со здешними местами. Алое и зеленое, белое и красное — смешались все цвета, а за пологом ивовых веток слышится трель иволги, зовущей подругу. Песня ее поднимает весеннее настроение. И здесь и там порхают бабочки в поисках нектара — желтые и белые, целый весенний город! Словно обитель бессмертных — горы Инчжоу, Фанчжан, Пэнлай!
