– Почему ты здесь, Райдер? Никто ведь не умер. – Покрывавшие его нос угри напоминали следы от карандашного грифеля.
– Я ехал мимо по кое-каким делам, Бобби. Что здесь произошло, черт побери?
Ниланд снял очки и сунул дужку в рот; когда он говорил, то громко причмокивал.
– Кто-то разбил окно и бросил внутрь банку с бензином. – Он ухмыльнулся. – И прощай, хипповская газетка!
– Есть какие-то соображения, кто это мог быть?
– Зайди со стороны аллеи, Райдер. Там есть автограф.
Я обошел здание сбоку. На обгорелой стене баллончиком с краской полуметровыми буквами было коряво написано ВЛАСТЬ БЕЛЫМ. Собственно, написано было только ВЛАСТЬ БЕ… а. последние три буквы вытянулись в одну горизонтальную линию, уходившую в сторону дальнего конца аллеи.
Когда я вернулся, Ниланд уже покусывал свои очки маленькими острыми зубами. От этого скрежета меня начало тошнить.
– Кто бы это ни был, он больше думал о том, чтобы смыться, чем о том, чтобы оставить послание, Бобби.
– А? Что ты сказал?
– Ладно, неважно. Забудь.
Он нацепил влажные от слюны очки и уставился на меня через темные овалы стекол.
– Говорят, что эта газета в последнее время писала о белых расистах. Ну и, думаю, ребята немного обиделись. Блин, Райдер, вот ты заканчивал колледж, хоть ты скажи мне, почему так получается, что для этих нег… темнокожих существуют всякие дела типа Акта защиты конституционных прав, а если белый человек хочет отстоять свое кровное, из этого сразу же раздувают целую проблему? Я хочу сказать, где тут, блин, справедливость?
В голове у меня начинало шуметь.
– Знаешь, кто эта женщина, которая бродит по зданию?
– Ей принадлежит эта газета. Не так: ей принадлежала эта газета. По распоряжению командира пожарных ей запрещено находиться здесь. Час назад я уже выгонял отсюда ее тощую задницу, теперь придется повторить. Оставайся, Райдер, посмотришь. Будет весело: эта сука просто ненавидит полицейских.
– Придержи свою прыщавую задницу на сиденье, Ниланд. И уезжай отсюда.
– Не понял, что ты сказал?
– Отправляйся заниматься своим детским членом.
– Ты не можешь со мной так разговаривать, сволочь!
Я наклонился к нему: провокация близкой опасности.
– А мне кажется, что я уже сделал это, Бобби.
Костяшки пальцев лежащей на руле руки Ниланда побелели от напряжения. Я буквально чувствовал поток ненависти, бьющей через его очки; видно, стекла были не поляризованные. Голос его срывался от ярости.
– Убери от меня свою рожу, пидор, а то у нас сейчас будут большие проблемы.
