– Это не ваша работа, Райдер. Предполагается, что вы с Наутилусом входите в команду по психопатологическим преступлениям. Насколько я помню из положения об этом топорно сколоченном подразделении, именно этим вы и должны заниматься. А где здесь психологический аспект? Например, что означают эти надписи на телах?
– Понятия не имею.
– Не имеете понятия? Прекрасно. Тогда такой вопрос: знаете ли вы, насколько важны эти надписи?
– Для убийцы – безусловно. Но все это может быть настолько глубоко личным, что…
Скуилл ухмыльнулся.
– Вы считаете, что это важно. И при этом гоняетесь за собственным хвостом с какими-то мифическими обрывками газет.
– Это все, что у нас есть.
Скуилл покачал головой.
– Вот здесь вы, черт побери, правы! После всех ваших картинных падений в кусты и всяких бормотаний результат – ноль. Ничего. Пусто. Кто этот человек? Как он мыслит? Что означают эти слова на телах?
– Не получается просто потереть руки над этими словами, чтобы тут же пришел ответ.
Его ухмылка превратилась в хищный оскал.
– Оставьте свои шуточки при себе, мистер.
– Я только объяснил, почему бумаги, похищенные из дома убитого, могут быть нам важны.
Скуилл откинулся на спинку кресла и, неожиданно потеряв к этому интерес, заявил:
– Давайте оставив повседневную рутину районным детективам, Райдер. Если ПИС-ПИС не делает ничего, кроме как идет по следам других команд, – он выразительно развел руками, – тогда зачем она вообще нужна?
– Именно идя по чужим следам, мы выяснили, что на первой квартире пропали бумаги, – сказал Гарри.
Скуилл не обратил на его слова внимания и встал.
– Кто-нибудь хочет еще что-то сказать?
По тону было понятно, что лично он этому совершенно не обрадуется.
– Все свободны, – сказал он. – В следующий раз давайте поищем ниточки понадежнее.
Выходя из комнаты, он презрительно бросил ПИС-ПИС достаточно громко, чтобы услышали все.
Присутствующие расходились, мы с Гарри сидели за столом, глядя на собственные руки. Проходя мимо, Том похлопал каждого из нас по плечу.
– Вы еще наедитесь тут дерьма, ребята, – уныло сказал он. – Буду чертовски рад, когда вы вернетесь ко мне.
– Мы тоже будем этому чертовски рады, – проворчал Гарри.
Мы вернулись в кабинет, и я швырнул свои записи на письменный стол.
– Скуилл то зовет нас, то выгоняет. То хочет, чтобы мы работали на улице, то забирает оттуда. Он сам не понимает, какого черта ему нужно.
Гарри тяжело опустился на стул.
– Это же Скуилл, Карс. Он-то как раз точно знает, чего хочет. Беда в том, что мы этого не знаем.
