– Это было восхитительно, – промурлыкала я умиротворенно.
Мне было тепло и чертовски хорошо.
– Стоило ждать?
– Да, черт возьми. Ничего вкуснее этого жаркого со специями я не ела.
Пол усмехнулся:
– Фахитас вкуснее, чем шоколад?
– Любимый, да я чуть не кончила.
Сидящий напротив меня за маленьким кухонным столом Пол рассмеялся:
– Вот это комплимент. Продолжай в том же духе, и я буду готовить тебе фахитас каждый вечер.
– Заманчиво. – Я медленно облизнула губы, и они сделались влажными и блестящими. – Мне нравится.
Наклонившись, он меня поцеловал. Наши языки соприкоснулись и начали парный танец. Еще! Я ощутила вкус кайенского перца и душистых специй, а потом Пол оторвался от моих губ, которым тут же стало грустно и одиноко.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал он. – Но тебе еще мыть посуду.
Называется, вляпалась.
– Выше нос, скаут. – Его глаза лукаво блеснули. Хм, похоже, он от души веселится, лицемер! – Ты знаешь правило: тот, кто не готовит, моет посуду.
– Но тут нет посудомойки, – привела я краткий, но исчерпывающий довод. – Нельзя вымыть посуду, если нет посудомоечной машины.
– Есть. – Взяв мои руки в свои, Пол поднял их к моему лицу. – Вот. Целых две.
– Веселый ты парень. Вот что я тебе скажу, – возмутилась я, принимаясь целовать его пальцы, один за другим. – Если мне придется сунуть руки по локоть в мыльную воду...
Пауза, во время которой я пососала его указательный палец, а потом продолжила речь:
– Но может, нам сначала забраться в джакузи?
– Ты увиливаешь от обязанностей.
– Но не от сексуальных.
– Чертовски точный аргумент. – Его слова перешли в стон, когда я активизировала движения губ и языка, а потом начала гладить чувствительную подушечку его большого пальца. – Да, джакузи – это супер. Пойду надену плавки.
Я выпустила его палец изо рта.
– Знаешь, тут на миллион миль в округе нет никого, кроме нас. Не так ли?
Его щеки и уши залила краска. Пол застенчиво возразил:
– Знаю. Однако не важно, хоть бы мы были на краю света. Есть вещи, которых я не делаю. Не могу плавать голым в ванне, если она не в доме.
Или в доме, подумала я. Какой он милый, когда смущается. Глупо стыдиться того костюма, который человек получил при рождении. Но я была совершенно новой, усовершенствованной Джесс Харрис: я буду уважать его решения – даже глупые – относительно того, что надеть. Или – еще лучше – чего не надевать. Поэтому я только улыбнулась и кивнула, пропуская мимо ушей ту чепуху, которую он нес.
