— Неправда! Я могу так же хорошо проводить время, как и любой другой.
— Когда это было в последний раз?
«В Уиндсонге», — чуть не выпалила Эшли, но вовремя спохватилась.
— Послушай, Джеффри, — устало произнесла она. — Двести тысяч долларов не те деньги, которые позволят нам оставить работу и жить как ленивые богачи. Кстати, после уплаты налогов сумма будет значительно меньше. Если мы разумно вложим эти средства, то обеспечим себе вполне комфортную жизнь.
— Господи, ты хоть слышишь, что говоришь? У тебя когда-нибудь, хотя бы раз в твоей образцовой жизни возникала непрактичная мысль или стихийный порыв?
Она тут же вспомнила Джастина, несущего ее в спальню. Та ночь была одним стихийным порывом, безответственным и невменяемым.
— Я не могу вести упорядоченную жизнь, Эшли. Ты должна многое изменить, или наш брак вообще ни к чему.
Она смотрела на стоящего перед ней человека теперь уже как бы со стороны, и то, что она видела, ей очень не правилось.
— Даже не предполагала, что ты можешь быть таким непредсказуемым.
Он пожал плечами:
— Жизнь скучна, если время от времени ты ее не встряхиваешь. — Джеффри на секунду замолчал. — Возможно, мы… Я не знаю. Возможно, нам следует пересмотреть свое решение. Возможно, мы знали друг друга не так хорошо, как считали.
Эшли чуть не рассмеялась, но, сдержавшись, ответила:
— Возможно, ты прав.
— Я… — Он выглядел растерянным. — Мы поговорим завтра.
— Спокойной ночи, Джеффри.
Они молча вернулись в комнату. Она проводила его взглядом и, когда дверь за ним закрылась, посмотрела на кольцо. Бриллиант потерял весь свой блеск.
Эшли всегда любила отцовский кабинет с теплотой его панелей орехового дерева и рядами книжных полок. Там она провела лучшую часть детства и юности. Поэтому сейчас, после «задушевного» разговора с Джеффри, ей не показалось странным ее желание поехать туда, несмотря на поздний час.
Приняв горячий душ, чтобы снять напряжение, и две таблетки от головной боли, Эшли торопливо оделась, села в машину и через тридцать минут уже была у дома отца.
Ник провел дочь в кабинет, оба, как всегда, устроились на старом кожаном диване, и он выслушал ее подробный рассказ о дневных событиях. Умолчала она только о споре с Джеффри.
— От этой истории с рыбой я почти свихнулась, папа.
— Я думал, тебе помогает Джеффри.
— Он главным образом интересуется предложениями, которые принесут нам деньги. Ничто другое его не волнует. Но моя самая большая проблема — это репортеры. Они пронюхали, что я скоро еду в Нью-Йорк, а самый противный из бульварной газеты обнаружил связь между Джастином и его отцом.
