— Послушай, Эвелин, — медленно начал он, и Кэрри уже по тону догадалась, что он скажет дальше, — вряд ли у нас обоих будет на это время. Ты ведь еще в Гарварде учишься, тебе придется совмещать учебу и съемки, если, конечно, ты не захочешь бросить университет. Через три дня после того, как мы расстанемся, ты и думать забудешь об этом курортном романе. Обычное дело.
Из чего Кэрри сделала вывод, что он уже так обжигался.
— Да и у меня времени не так много, как может показаться, — продолжил Джетро прежде, чем она успела вставить реплику. — Подумай рационально.
Кэрри хотела сказать, что любовь — это не тот случай, где всегда требуется рационально мыслить, но промолчала. Все было ясно, зачем усугублять ситуацию? Для Фортмана это курортный роман. Что ж, пусть все так и останется.
— Действительно… — Она нашла в себе силы улыбнуться. — Зачем мы будем все усложнять?..
Джетро сам себя ненавидел за то, что ей сказал, но он не мог иначе. Лучше так, чем если через три дня после окончания съемок она его забудет. Он будет ждать ее звонка, по десять раз на дню тискать мобильный телефон, а потом она позвонит через неделю, поинтересуется, как у него дела, пообещает звонить еще — и пропадет уже навсегда. А если даже и нет, что он сможет ей предложить? Он простой каскадер, она — восходящая звезда, она уже делает карьеру, да такую, какая многим и не снилась, только по молодости сама этого не понимает. Зачем ей его Техас? Его мечты никогда не будут ее мечтами, а для ее мечты Джетро уже слишком стар. Зачем тянуть резину, если можно покончить со всем сразу, по-доброму, по-дружески, а не потом, мучительно извиняясь друг перед другом, что так получилось?
Джетро хотел, чтобы у Эвелин остались о нем наилучшие воспоминания. Поэтому все оставшиеся до окончания съемок дни он был с ней особенно нежен, старался уделять больше времени и внимания. Девушке это явно нравилось, и она не выглядела расстроенной тем разговором в «Золотой рыбе». Значит, Фортман был прав, и все идет как надо.
Только почему так паршиво на душе?
Он ведь уже ясно представлял себе и сосновую веранду, и смех маленького сына, и маргаритки в крохотной вазочке на обеденном столе. Джетро знал, что может жить один, он всю жизнь был одиноким волком — друзья вроде Лайзы Пьятт не в счет, — но теперь, когда он повстречал Эвелин Хедж, одиночество будет его тяготить. Он уже придумал себе, как однажды она появится на пороге его дома и скажет: «Джет, я приехала к тебе, я больше без тебя не могу». Тогда он уткнется носом в ее растрепанную макушку и прошепчет: «Я тоже без тебя не могу. С первого дня не мог».
