Та ослепительно ему улыбнулась.
— Не в том смысле, — нетерпеливо сказал Питер. — Герберт изнурен, у него почти не осталось денег, его преследуют… да, спасибо нашим гримерам, я вижу это на твоем лице, Макс. Он узнает, где живет Джоанна, и приходит к ее дому, чтобы постараться незаметно побеседовать с нею. Он опасается втягивать ее в эту историю, но другого выхода у него нет. Это не романтическая сцена в прямом понимании, однако я хочу увидеть между вами искры. Дайте мне понять, что в прошлом у вас остались большое чувство и непростые отношения, прервавшиеся исключительно в силу обстоятельств, а не оттого, что вы перестали любить друг друга. Понимаете?
— Более чем, — сказал Макс.
Кэрри просто кивнула.
Ей по-прежнему было страшновато, особенно здесь и сейчас — на огороженной для съемок улице Барселоны, под прицелами кинокамер, под ярким светом софитов, который отражался в огромных белых экранах. Гример еще поколдовала над ее лицом, посетовала на то, что при такой жаре обновлять грим придется чуть ли не после каждого дубля, и отпустила с миром.
Кэрри постаралась собраться, но пока получалось плохо.
Вчера все было гораздо проще. Вчера были репетиции, примерка костюмов, более близкое знакомство с гримерами, традиционная безалкогольная вечеринка перед началом съемок и торжественное разбивание об штатив фарфоровой тарелки с названием фильма. А теперь реальность навалилась, почти задавив все ростки здравого смысла. Кэрри стояла и не помнила, куда надо идти и что делать.
— Эй… — Эвершед незаметно оказался рядом с ней и склонился к ее уху. — Не теряйся, детка, ты можешь это сделать. В первый раз всегда страшно.
— Спасибо. — Оттого, что прославленный актер заметил ее замешательство и проявил любезность, Кэрри стало еще хуже.
Среди членов съемочной группы, находившихся по ту сторону баррикад, то бишь не перед камерами, Кэрри заметила Джетро Фортмана. Он стоял, ковырял ложечкой обязательный йогурт (йогурты, протеиновые смеси и фрукты раздавали каскадерам каждые 20 минут, это входило в их особую систему питания) и о чем-то беседовал с осветителем. Фортман не был занят в этой сцене, и его присутствие было необязательно, однако вот он — стоит и смотрит, теперь уже прямо на нее. Черт, только его здесь и не хватало.
— Все по местам! — полетел над улицей усиленный мегафоном голос Питера. — Давайте уже снимать, черт вас раздери, мы же людям жить мешаем.
Люди — местные, которым съемочная группа якобы должна была портить жизнь, — вовсе не выглядели огорченными. Они стояли за пределами огороженной территории и с большим интересом наблюдали за происходящим.
