Том 2. Стихотворения 1909-1917 | страница 12



Но нет! не жить на свете!
Любовь приводит к одному, —
Вы, любящие, верьте!—
Сквозь скорбь и радость, свет и тьму
К блаженно-страшной смерти!

6 декабря 1911

Льдинка

Ветер вешний, ветер нежный
С лаской веет над душой.
Над поляной зимне-снежной
Утро дышит синевой.
Здравствуй, ветер, вестник вольный
Новых дней и вновь весны,
Безглагольный, богомольный
Голос ясной вышины!
Все, что было, будет снова, —
Зелень луга, щебет птиц.
Всё былое будет ново
В белых отсветах зарниц.
Будет знойный праздник света,
Дрожь бессумрачных ночей…
Здравствуй, солнце! здравствуй, лето!
Опьяни и облелей!
Веет ветер. Сладко тает
На поляне вешний снег.
Небо тайно обещает
Радость жизни, сладость нег.
Где же первая былинка,
Робкий цветик голубой?
В синем небе тает льдинка,
Расплываясь синевой.

20 ноября 1911

Южный крест

Я долго шел и, выбрав для ночлега
Холм ледяной, поставил гибкий шест.
В полярной тьме не Сириус, не Вега,
Как знак Любви, сверкает Южный Крест.
Вот дунул ветер, поднял вихри снега;
Запел унылый гимн безлюдных мест…
Но для мечты есть в скорбной песне нега,
И тени белые — как сонм невест.
Да, я — один, во льдах пустых затерян,
Мой путь в снегах обманчив и неверен,
Мне призраки пророчат гибель вновь.
Но Южный Крест, мерцающий в тумане,
Залог, что я — не завершил скитаний,
Что впереди — последняя любовь!

Ноябрь 1911

Предчувствие

В лицо осенний ветер веет. Колос,
Забытый в поле, клонится, дрожа.
Меня ведет заросшая межа
Средь озимей. За речкой веер полос.
В воспоминаньях тонкий черный волос,
Упавший на лицо. Глаза смежа,
Я помню, как мои мечты кружа,
Звенел в тиши негромкий, нежный голос.
Ужели осень? Даль полей пуста.
Последний мотылек над нивой сжатой
Напрасно грезит опьяниться мятой.
Но почему вдыхает май мечта?
И почему все громче, откровенней
О счастья шепчет вздох глухой, осенний?

Декабрь 1911

На заре

Бледнеет ночь. Свой труд окончив,
С улыбкой думаю о ней,
О той, чей детский взор уклончив,
Чей голос — дрожь весенних дней.
Все это видел я когда-то,
И этот взор, и эту дрожь…
Но всё земное вечно свято,
И в жизни каждый миг хорош!
Я снова, с радостным мученьем,
Готов, как в годы первых встреч,
Следить покорно за движеньем
Ее стыдливо-робких плеч.
И все, что мне казалось мертвым,
В моей душе живет опять,
И краскам выцветшим и стертым
Дано гореть, дано блистать!
Как неизменны, как всесильны,
Вы, звуки нежные: люблю!
Пускай умру, как стебель пыльный, —
В час смерти жизнь благословлю!
Склонясь к окну, о ней мечтаю —
Мечтами тысячи веков,
И, как врата к земному раю,
Горят завесы облаков.