То, что произошло в квартире, не укладывалось в голове! Опытный ликвидатор лежит на полу без сознания, а молодой человек с отрешенным лицом сидит, скрестив ноги, на диване, да еще и опоясанный ремнем с кобурой. Сан Саныч рефлекторно разоружил парня и стал приводить его в чувство: бил по щекам, тряс за плечи — все без толку. Это выводило его из себя. Ярость на сосунка достигла предела, и он поднял пистолет. И вдруг увидел, что за Игорем возникло странное образование — все более уплотняющееся серое пятно и этот ублюдок начал в нем тонуть. "Уйдет, же!", и, не помня себя, Сан Саныч выстрелил в исчезающего. Через мгновенье диван был пуст. Следа от пули нигде не было. Появился стойкий запах сгоревшего пороха.
Впоследствии Скобелев анализировал свое поведение и поражался несуразности произошедшего: что мешало приказать тому же Роме забрать визитку с запиской? Зачем послал на дело самого несдержанного, Пухлого? Зачем сам поперся наверх, поняв, что произошло непредвиденное и, наконец, откуда ярость, зачем было стрелять?
В доме Кравцова он с трудом привел Пухлого в чувство, собрал все бумаги и быстро, насколько позволяло состояние ликвидатора, убрался из квартиры.
Дома Сан Саныч с изумлением просматривал принтерные распечатки и не хотел верить ни единому написанному там слову. Вид исчезающего тела стал часто сниться в кошмарах и это явное колдовство он усиленно пытался выбросить из головы. Иногда начал просыпаться в холодном поту, не помня сна.
Спустя месяц увлекся экзотерикой и всеми связанными с магией дисциплинами. Попытка войти в круг инициации ни к чему не привела кроме долгой головной боли, впрочем, работать "по специальности" не перестал и даже нанял в контору колдуна вуду. Толку от него пока не было, но и Скобелев упрямо надеялся на успех.
Забрать компьютер с записью удачной инициации Сан Саныч не догадался.
Холод пробирал до костей. Ужасно хотелось пить. Губы тряслись, зубы выбивали чечетку, во рту все горело, язык засох. Я лежал на спине, затылком чувствуя холодную примятую траву. Спину и ноги не ощущал вообще, точнее, они будто плавали в воздухе, ни за что не задевая. Руки еле шевелились. Мне все-таки удалось себя ощупать: ремень, кобура, джинсы. Футболка вся в засохшей крови, в центре груди рана под коркой. Лоб в холодном поту, щеки горят. Дышать было больно, воздуха не хватало и приходилось часто-часто хватать его ртом, как собака в жару.
Казалось, что лежу уже целую вечность, и так и скончаюсь здесь, в этом лесу в почти кромешной тьме. Замерзну или умру от жажды. Проклятое бессилие! Когда я очнулся и открыл глаза, то увидел темень. Вернее темное, почти черное ночное небо. Толи густые облака, толи еще черте что закрывали звезды и луну, если они вообще существовали в этом мире. Запахов было много. Так пахнет в лесу: травой, деревьями, возможно грибами, свежим перегноем и еще чем-то характерным, что спутать нельзя. Изредка ветерок доносил сырой запах реки и шум деревьев. Противно пищали комары, но не кусали.
