— Тебе так упорно хочется знать — спит со мной Виктор или нет? — в ее голосе снова послышалась горечь. Тед не успел объяснить, что он не это имел в виду, как она уже ответила: — Нет. Я его в этом отношении... совершенно не интересую.
— Тебя это огорчает?
— Ну что ты все спрашиваешь?! — взорвалась она. — Ты же даже имени моего не знаешь — зачем все эти вопросы? Ты что, собираешься продать эту историю какой-нибудь газете?
Ей было плохо — очень плохо, он это уже понял. Она злилась на его вопросы — может быть, потому, что они ударяли в самые больные места — а сама не могла не думать о том же, неприятном и болезненном, как человек, машинально сдирающий ногтями полузажившую ссадину.
— Тебя зовут Рене, — сказал Тед, — я слышал, что тебя так называли. И я не собираюсь ничего никому продавать — просто спросил, и все. Не сидеть же молча весь вечер, — улыбнулся. — Если хочешь, тоже можешь меня о чем-нибудь спросить. Так, для разговора.
— И ты ответишь?
— Возможно, — он снова улыбнулся.
Девушка вздохнула.
— Как тебя хоть зовут-то?
— Тед.
— Врешь, небось?
— Почему это? — он даже обиделся.
— Ты же француз. А имя...
— Мой отец был американец.
— А-а.
Беседа снова увяла. Некоторое время они молчали, прихлебывая полуостывший кофе.
— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила она. Самая нейтральная тема: о погоде и о здоровье...
— Спасибо. Хорошее обезболивающее, помогает.
— Я тебе дам с собой несколько таблеток.
— Спасибо, — повторил он. — И... Рене, я не вор.
Девушка подняла голову и скорее недоверчиво, чем удивленно, взглянула на него.
— Я... мне нужно было сфотографировать кое-какие документы из сейфа. Ну... меня наняли. Это моя работа.
— Промышленный шпионаж? — поняла она сразу.
— Да, в том числе, — Тед пожал плечами. — Я предпочитаю называться специалистом по особым поручениям. Нечто вроде частного детектива.
— А какие именно документы?
Он поколебался, но все же ответил:
— Договор о слиянии.
— Кого с кем? — не отставала Рене.
— «Солариум» и «Релан».
Очевидно, эти названия что-то значили для нее — она нахмурилась и застыла, задумчиво уставившись в пустую чашку. Потом, выйдя из оцепенения, подняла глаза.
— Спасибо, — устало потерла ладонью распухшую левую щеку, губы искривились в невеселой усмешке. — Ну что же для разговора, так для разговора... Виктор — мой жених.
— Что?! — Тед не сразу понял, не сразу поверил — такой дикостью ему это почему-то показалось.
— Будущей весной я выйду за него замуж, — пояснила она спокойно, как нечто само собой разумеющееся.
