— Привет, привет! — ответила она с возросшей тревогой, когда увидела, в каком состоянии находятся джинсы и кофточка дочери, которые еще утром были чистыми и выглаженными. — Может быть, снять с тебя заодно и остальную одежду?
— Можно, конечно, но не разрешишь ли сначала войти? — усмехнулась Адди. Девушка развернула мать за плечи и, подталкивая ее, вошла следом за ней в уютную теплоту дома, вдыхая знакомый с детства запах. Башмаки она оставила за порогом.
— Входи, входи, — мать подала Адди тапочки, повела ее в гостевую ванную за холлом, потом куда-то исчезла и вскоре вернулась с толстым махровым халатом. — Боже, девочка моя! Что с тобой приключилось?
— Занималась женской вольной борьбой на открытой площадке, — смеясь, ответила Адди и быстро разделась. Мать заботливо собрала невероятно грязную одежду и заставила дочь надеть халат. Халат был уютным, от него исходил запах чистоты. — Я переменила род деятельности.
— Подумать только! И зачем мы истратили такую кучу денег на твое обучение в колледже! — откликнулась мать уже по дороге на кухню. — Если хочешь перед душем выпить чашечку кофе, то у меня все готово.
— Очень хочу, — обрадовалась Адди. Она сунула ноги в меховые тапочки и пошлепала следом за матерью.
Во время занятий по архитектуре, курс которой она прошла для собственного удовольствия перед написанием дипломной работы по гражданскому строительству, Адди узнала, что их семейное гнездо можно назвать классическим образцом чикагских бунгало, которые теснились по всему городу. Но в глубине души она считала этот дом уникальным. Здесь Адди провела две трети своей жизни и теперь всякий раз, возвращаясь домой, медленно обходила все комнаты, останавливаясь в каждой, чтобы насладиться воспоминаниями.
А фотографии! На столах, на стенах, на полках хранились целые коллекции фотографий, отражавших различные моменты семейной жизни Тайлеров. Макси в фантастическом ярком костюме во время праздника Хэллоуин. Отец за пару секунд до того, как яростно набросился на фотографа. Сама Адди, Сара и мать, снятые незаметно в различных ситуациях…
Чаще всего ее взгляд останавливался на фотографиях отца. Майкл Маккинли Тайлер погиб в автомобильной аварии, когда Адди было всего восемь лет, а Макси с Сарой еще не родились. Адди единственная из всех детей помнила его темные, с озорным блеском глаза, его игру на саксофоне. Когда он играл, музыка лилась, словно струи золотого дождя. Разглядывая его улыбающееся лицо на снимках, она внутренне снова ощутила знакомое тепло.
