Сегодня Гордон был доволен вдвойне — ему нравилось видеть Мэкки на своей кухне, она словно вдохновляла его на кулинарные подвиги, хотя он помнил, как она призналась, что не любит и не умеет готовить. К несчастью, она тревожила его воображение своими обтягивающими, угольно-черными брюками и пушистым красным свитером. В ее позе, в том, как она устроилась на стуле у столешницы, было что-то призывное и в то же время умиротворяющее.
— Как вы отнесетесь к бокалу вина? — спросил Гордон.
— Согласна, но только на один бокал, от второго меня начнет клонить ко сну, и придется срочно вернуться домой.
Он хотел было сказать, что его постель в ее распоряжении, но вовремя прикусил язык. У них установилось приятное дружеское взаимопонимание, и не хотелось разрушить его неуместным замечанием.
— Ну, нам это ни к чему, — дипломатично заметил он.
Тут затрещал таймер, и Гордон вынул пирог из духовки.
— Очень вкусно, — сказала Мэкки, разделавшись со своим куском пирога. Они сидели перед огромным окном с красивым видом на двор — сильный ветер раскачивал могучие дубы, вода в плавательном бассейне покрылась мелкой рябью. — Вы не могли бы налить мне еще кофе, да погорячее? Меня пробирает дрожь от одного взгляда на бассейн.
— Давайте выпьем по второй чашке кофе в большой комнате у камина. Пойду разожгу его.
Когда они уютно расположились на диване, Мэкки решилась задать один вопрос, который давно уже мучил ее:
— Расскажите мне о себе и Бет.
Вопрос, казалось, застал его врасплох.
— А я уже решил, что это дело вам порядком надоело. По-моему, вы уже знаете об этом в десять раз больше, чем надо!
— Я знаю одну точку зрения. Теперь вы изложите мне свою.
— Думаю, теперь у вас есть собственная точка зрения, — возразил Гордон.
— Да, разумеется. Но я все еще не могу забыть перипетии этого дела… Я потратила столько времени, чтобы разобраться в ваших отношениях с Бет! — Мэкки отвернулась, затем виновато посмотрела на Гордона. — Простите меня за все, что случилось…
— Не надо, Мэкки. — Гордон взял ее за руку. — В этом нет необходимости.
— Нет, есть. Я люблю свою работу и редко чувствую угрызения совести. Но на этот раз…
— На этот раз у вас была клиентка, затеявшая двойную игру, — закончил за нее Гордон.
— Это до сих пор вызывает во мне чувство омерзения. На меня словно вылили ведро грязи. И все из-за меркантильности Бет.
— Надо заметить, что Бет, почувствовав запах денег, так или иначе занялась бы своим черным делом — с вашей помощью или без нее. Нам остается благодарить небо, что все уже в прошлом.
