В следующий миг Сэди оказалась на дворе и полной грудью вдохнула чудесный пряный осенний воздух. Девушку сбросили с плеча и не слишком нежно уложили на землю.
Но Сэди не собиралась благодарить своего спасителя, вместо этого она с вызовом поглядела на него. Ее так и подмывало сказать, что вся эта демонстрация силы неуместна. Но, открыв рот, девушка поняла, что наглоталась куда больше дыма, чем думала. У нее раздирало горло, голос пропал.
Человек в неуклюжем защитном костюме стоял опустившись на одно колено. Лицо его скрывала кислородная маска.
Неужели он? Если да, то это чудовищное совпадение, а сегодняшний день — самый жуткий в ее жизни.
Человек стянул с головы каску. Волосы у него были мокрыми от пота, но все равно оставались густыми, темными и волнистыми.
О, хоть бы это был не он, думала девушка, затаив дыхание, пока ее спаситель снимал с лица кислородную маску.
Но это был именно он.
— Черт побери, леди, вы в своем уме?!
Он не узнал меня. Что ж, ничего удивительного… Иначе и быть не могло. Ведь мы виделись с ним в последний раз семь лет назад…
За эти семь лет в Сэди изменилось буквально все: и взгляд, и весь облик, и манера держаться.
А этот человек совсем не изменился. Ни капельки. У него все такие же потрясающие глаза — никогда и ни у кого не встречала она больше таких глаз! — миндалевидные, темно-карие, с золотистыми искорками, опушенные густыми, словно присыпанными угольной пылью ресницами.
То же тонкое красивое лицо с темными изогнутыми бровями, прямой нос, четко очерченные чувственные губы, жесткий подбородок.
Даже если бы последние семь лет я виделась с этим человеком по двадцать раз на дню, при каждой встрече у меня перехватывало бы дыхание. Он и раньше был невероятно привлекательным, и сейчас остался все таким же. И дело не только в безупречных линиях лица и манящем загадочном взгляде. Фигура этого мужчины вполне могла бы украшать рекламные плакаты.
А может быть, он и позировал для какого-нибудь журнала. Или для календаря пожарных мистера Джули… Прекрасное издание, сбор от которого идет на разные благотворительные нужды. На страницах календаря человек этот, вероятно, запечатлен во весь свой немалый рост, обнаженный до пояса, и предстает перед зрителями во всей красе, демонстрируя худощавое крепкое тело, твердый, как скала, торс, непринужденную игру стальных мускулов, перекатывающихся под измазанной сажей и копотью кожей.
Конечно, я могу лишь гадать, как выглядит его обнаженная грудь: я ведь видела его только одетым в те времена, когда между нами существовали какие-то «отношения». Если то, что у нас с ним было, можно назвать «отношениями».
