Она повторила себе, что едва знала его. Однако если поступки говорят больше слов, то она уже могла составить о нем свое мнение.
Прежде всего он добр. Она вспомнила золотисто-зеленые глаза Дэймона, и желудок у нее опять свело. Пожалуй, она не сможет быть хладнокровной.
В голове появилось некое слово.
Слово, которое не имело смысла, но не могло быть отвергнуто.
Навсегда.
Пылесос смолк. Она слышала, как колесики громыхали по полу, пока Дэймон тянул его в шкаф. Глубоко вздохнув, Рэйчел встала и опять оказалась перед зеркалом.
Она чувствовала, что выглядит простой, худой, утомленной и испуганной. Больше похожей на растрепанного и дрожащего щенка, чем на даму в беде.
Она снова глубоко вздохнула, открыла дверь и начала спускаться по лестнице навстречу своему будущему.
Дэймон засовывал пылесос в шкаф. Он не мог понять, как он там умещался. Шланг перекрутился и вываливался наружу.
Победив наконец шланг, Дэймон подошел к малышке и посмотрел на нее. Она шумно сосала свой большой палец и вздыхала во сне. Пылесос ревел как пароходный гудок, но девочка спокойно спала.
Он услышал шаги за спиной и повернулся. Рэйчел медленно спускалась по ступенькам, держась за перила.
Вместо юбки она надела джинсы, а свитер не сменила. На первый взгляд она выглядела как худенький подросток. Дэймон отметил врожденную грацию движений, гордый наклон головы и очаровательные глаза.
Она была больше похожа на принцессу, чем любая из женщин, которых он когда-либо видел — а он видел много женщин королевской крови. Он рос вместе с четырьмя красавицами принцессами, дочерьми короля Филипа Уинхэма.
Дэймон почувствовал необъяснимое желание подойти к лестнице, пригласить Рэйчел прыгнуть ему в руки, закружить ее по комнате, пока она не засмеется так же, как смеялась Карли, когда мама кружила ее.
Ему хотелось попросить Рэйчел: «Скажите «да». Просто согласитесь на самое неожиданное приключение, на сумасшедший риск. Давайте скажем «да» вместе».
Ничего подобного он никогда не испытывал в своей хорошо организованной жизни.
Дикое желание! У него, Дэймона Монтегю, может быть дикое желание? Очевидно, подобная черта его характера нуждалась в более глубоком исследовании.
Глаза Рэйчел были огромными и блестящими, и он понял, что напугал ее.
Тогда он заговорил с ней таким же мягким голосом, каким говорил с норовистыми, упрямыми жеребятами, с которыми и он, и его сестра Лилиан так любили работать:
— Садитесь, я сделаю чай.
Было похоже, что она собралась протестовать, но затем передумала. Ее лицо покрывала такая бледность, будто у нее совсем не было сил. Чтобы как-то ей помочь, Дэймон неуклюже взял чайный прибор с кофейного столика и прошел в кухню.
