– У нас вид лучше, – сказал Святослав, подходя к окну, за которым, правда, уже была ночь. – Тут просматривается только небольшой кусок неба, хотя и четвертый этаж. Представляю, что ниже делается. И к нам никто не заглянет, если только на крышу заберется, а тут, если не зашторивать, соседи будут знать все о твоей жизни.
– И что из своей жизни ты хочешь скрыть? – посмотрела на великовозрастного сына Юлия Карловна. – Может, наоборот, привлек бы чье-то внимание.
Юлия Карловна подошла к окну и посмотрела на окна дома напротив. Она постоянно носила очки в тонкой оправе и в них вдаль (хотя про окна соседнего дома нельзя было сказать, что они находятся вдали) видела прекрасно, и бинокль ей не требовался. Екатерина Афанасьевна вообще отличалась поразительными для своего возраста зрением и, в особенности, слухом, так что тоже прильнула к окну, вглядываясь в ночь. Святослав, как и мать, носил очки, только массивные и некрасивые, но в них видел хорошо, Ольга пока не надела очки для чтения и тоже могла рассмотреть окна в доме напротив.
Все окна напротив были наглухо зашторены. В двух в щелочки пробивался электрический свет. Никакие двигающиеся силуэты не появлялись. Вообще даже примерно было не определить, что там происходит. В других окнах, которые можно было рассмотреть с кухни четвертого этажа, свет не горел вообще.
– Надо бы тут занавеску задернуть, – откашлялся Сева.
– Разумно, – кивнула Юлия Карловна и сделала это.
Телефон больше не звонил.
– Ты уверен, что звонил за дверью? – уточнила Екатерина Афанасьевна.
Сева кивнул. Екатерина Афанасьевна отдернула портьеру, опустила руку на ручку двери (через передник), но дверь не поддалась. Пришлось звать Владимира Викторовича с инструментом. Он справился очень быстро, но не заинтересовался и вернулся к пыльной мебели и сумкам, которые привлекали его гораздо больше.
Сева сказал, что пойдет первым. Мало ли… В общем, он, как мужчина, собирался брать удар на себя.
– Но бомба-то навряд ли, – сказала Юлия Карловна.
– Ты серьезно? – посмотрел на нее сын.
– Знаешь ли, я уже ничему не удивлюсь после всех этих странностей, которые произошли в нашем доме и около него за последнее время.
– Здесь женская сумочка, – сказал Сева.
На лестнице свет не горел, окна отсутствовали, лестница уходила вниз и вверх во тьму. Свет из кухни падал только на небольшую площадку. На ней и лежала сумочка.
– Надо сюда вернуться с фонариком, – объявила Екатерина Афанасьевна. – Святик, сынок, сбегай наверх. У меня в кухонном столе, в верхнем правом ящике лежит фонарик.
