– Это не чердак, а чужая квартира, – напомнила Юлия Карловна. – И мне кажется, что это мебель хозяев из комнат, которые переделали под офис. Трудно сказать, какой договоренности они достигли с жильцами…
– Ты считаешь, что Станковичи не покупали квартиру? – посмотрела на соседку Екатерина Афанасьевна.
Юлия Карловна пожала плечами.
– Звуков ремонта слышно не было, – сказала Ольга. Их с Игорем комната располагалась как раз над одной из офисных. – Ремонт здесь делали лет семь назад, может, восемь…
– По-моему, в двухтысячном, – сказал Святослав. – Молодые супруги сюда въехали. Он – какой-то бизнесмен, а она то ли студентка, то ли вообще ничего не делала. Потом ребеночка родила. Но они тут не очень долго жили.
– И квартира стояла пустой, – уверенно заявила Екатерина Афанасьевна. – Потом мужик жил с бабой и ребенком ее. Помните, как его мать приезжала и рассказывала, что эта баба увела его из семьи, и он квартиру снимает.
– Мальчику было лет четырнадцать, – вспомнила Юлия Карловна. – Но в нашу школу он не ходил… И они были вроде с Украины…
– Мальчик с матерью. У них здесь ни прописки, ни жилья не было. И баба окрутила этого, который из семьи ушел и квартиру снял. Точно, его мать говорила, что снимает! Они здесь года два прожили. Оля, ты к ним по вызовам не ходила?
Ольга покачала головой. Она смутно помнила эту семью, а вот молодую мамашу с ребенком помнила. И помнила, как та рыдала, потому что у нее пропал муж.
– Ой, точно, и как я такое могла забыть?! – схватилась за голову Екатерина Афанасьевна.
– Вы вспомните, сколько человек в нашем доме пристрели в девяностые годы, – предложил Святослав.
– Убивали больше всего на третьем и втором этажах, да всех хозяев там отстрелили! Как расселили коммуналки, так и стали их отстреливать. Одного за другим. А на четвертом все тихо прошло. И этот молодой бизнесмен тихо пропал. Поэтому я и забыла. А помните, как у нас во дворе стреляли?
– Так, Екатерина Афанасьевна, речь сейчас не о девяностых годах, – напомнила Ольга.
Владимир Викторович ползал среди мебели и осматривал все профессиональным взглядом. Из разговора он выключился. Игорь Петрович с немцем отсутствовали. Сева ел на кухне, оттуда доносились запахи еды.
– Да, исчезнувший семь или восемь лет назад бизнесмен нас не интересует, – заявил Святослав.
– Но родственники могли не продать квартиру, а сдавать, – заметила Ольга. – Предположим, он был единственным собственником. Он пропал, тела нет. Жена не могла официально унаследовать квартиру. Не могла ее продать, не могла совершать с ней никаких сделок. Если не ошибаюсь, должно пройти семь лет для официального признания человека безвестно отсутствующим.
