А в 1934 году студент Харбинского политехнического института Олег Лундстрем основал джаз-оркестр…
Спустя 67 лет, в августе 2001 года, он, «живая легенда русского джаза», приехал в город своей юности, где снимался фильм о начале его творческого пути. В те дни Олег Леонидович дал обстоятельное интервью Ларисе Черниковой, журналистке, члену шанхайского «Русского клуба».
Семья Лундстремов приехала в Харбин в 1921 году совершенно легально, по советским паспортам. Отец Олега Леонидовича получил приглашение преподавать в одном из высших учебных заведений при КВЖД (он был профессором-физиком) и решил, что за те несколько лет, что он пробудет с семьей в Маньчжурии, все как-то успокоится на Родине. Но несколько лет растянулись на четверть века…
Вот фрагменты рассказа Олега Лундстрема о рождении джаза в Харбине.
«В 1932 годуя поступил на электромеханический факультет харбинского Политехнического института… Я тогда всерьез увлекался новинками эстрады, часто заходил в музыкальный магазин, чтобы прикупить стопку новых пластинок. Вот так впервые в магазине услышал ошеломляюще новое звучание, отличный ритм оркестра Дюка Эллингтона. Тогда это имя было никому не известно. Благодаря великому американцу я «заболел» джазом на всю жизнь. Мы с друзьями прослушали эту пластинку, наверное, сотни раз. Я сам написал несколько аранжировок популярных пьес, все на слух. Показал брату и приятелям. И мы решили организовать молодежный биг-бэнд. Это было 1 октября 1934 года. Мы выступали на Розовом балу в ХСМЛ с небывалым успехом… Набор инструментов был стандартным для начала 1930-х годов: три саксофона (А. Онопюк, Вл. Серебряков, И. Лундстрем), две трубы (Викт. Серебряков, А. Котяков), тромбон (А. Миненков) и ритм-группа (А. Гравис) — контрабас, банджо, И. Уманец — ударные и О. Лундстрем (рояль). Всего 9 человек… В том первом составе оркестр просуществовал несколько десятилетий.
В СССР в феврале 1935 года вернулся наш отец, а мы были музыкой увлечены. Мы быстро стали популярными, нам нужно было контракт выполнить, который уже был подписан, да и институт нужно было закончить. Поэтому было решено, что на Родину вернутся отец с матерью, а мы — вслед за ними. В 1932 году в Маньчжурии было образовано государство Маньчжоу-Го… Хотя японцы первое время нас побаивались, все же они не любили русских, особенно советских. Они говорили, что с китайцами разберутся, а потом и за нас возьмутся. Началось тихое вытеснение русских с КВЖД и даже выселение из домов (эти Дома занимали японцы). Появились слухи о том, что Русских парней будут призывать на японскую службу… Поэтому многие тогда бежали от японцев в Шанхай, Циндао и другие города. Нам с братом закончить Политехнический институт не удалось: в 1935 году СССР вынужден был продать свой пай КВЖД марионеточной власти в Маньчжурии… Были введены новые порядки, жизнь в Харбине осложнилась. Одни возвращались в СССР, другие переезжали в Шанхай. Мать не захотела оставлять нас одних, и в Шанхай мы приехали уже без отца: к тому времени он уже был в Союзе».
