Нам ничего не оставалось, как присоединиться к ребятам из отдела тяжких преступлений, ходившим по домам и показывавшим фотографии Мэдисон и Паолы вернувшимся с работы хозяевам. В результате мы нагнали страху на ни в чем не повинных людей, не получив взамен ни единой ниточки.
В участке мы конвертировали мысли и заметки в отчет, указав, что в списке опрошенных отсутствуют соседи Тайлеров, Дивайны, которые уехали в отпуск до похищения и до сих пор не вернулись. Общее мнение всех, знавших Мэдисон Тайлер, выражалось одной фразой: ее считали ангелом.
На душе было тяжело.
Единственная свидетельница сказала Джейкоби, что слышала выстрел и видела брызнувшую на заднее стекло мини-вэна кровь.
Чья кровь? Паолы?
Или девочка подняла шум, и ее застрелили, чтобы закрыть рот?
Я попрощалась с Конклином и поехала в больницу.
Клэр спала, но, словно услышав мои шаги, открыла глаза, прошептала «привет, милая» и снова уснула. Я посидела с ней немного, откинувшись на спинку кресла, и даже задремала ненадолго, а потом поцеловала подругу в щеку, пожелала ей спокойной ночи и ушла.
Я оставила «эксплорер» чуть ниже на склоне, не доезжая до дома, забрала ключи и, думая о Мэдисон Тайлер, побрела вверх.
Галлюцинация? Мираж?
Я даже мигнула пару раз на всякий случай, но от этого ничего не изменилось. Джо ждал меня возле дома, сидя на ступеньках с намотанным на запястье поводком и обнимая одной рукой Марту.
Он поднялся; я шагнула ему навстречу, и мы закружились в лунной тени.
Какое это счастье — быть в его объятиях.
Судя по всему, Джо так и не узнал о моем скоропалительном визите в Вашингтон, и я вовсе не спешила рассказывать ему об этом злосчастном приключении.
— Ты покормил Марту? — Я обняла его еще крепче, за шею, и потянулась за поцелуем.
— И даже выгулял, — прошептал он. — А еще купил жареного цыпленка и овощей. Но это уже для нас с тобой. Вино в холодильнике.
— Однажды я войду в квартиру и по ошибке выпущу в тебя пулю.
— Нет, Блонди, не говори так. Ты ведь этого не сделаешь, правда?
Я отстранилась, заглянула ему в глаза и улыбнулась.
— Нет, Джо. Не сделаю.
— Вот и молодчина.
И он снова поцеловал меня, да так, что внутри у меня все начало таять. Мы поднялись по лестнице, и Марта прыгала вокруг с громким лаем, и мы так смеялись, что едва добрались до моего этажа.
Как часто бывает, обеду пришлось подождать.
Джо раздел меня и разделся сам, включил душ, отрегулировал воду до нужной температуры, внес меня в кабинку, поставил лицом к стене и взялся за дело. Прикосновения его были легкими и нежными; он вымыл меня всю, доведя до состояния, когда я уже готова была закричать от желания. Потом завернул в банное полотенце и отвел в спальню. Уложил на кровать, включил ночную лампу на тумбочке, ту, что под розовым абажуром. Он развернул полотенце, бережно и осторожно, как будто все у нас было в первый раз.
