– Нет, – она покачала головой, приблизила свечу к груди и прикрыла ее ладонью.
Именно в этот момент в душе Кирилла появилось смутное холодное ощущение, которое он не назвал бы приятным. «С ней что-то не так», – решил он и тяжело вздохнул. Как надоели бесконечные эпопеи с гувернантками! Ему когда-нибудь повезет или нет?
Софья стояла неподвижно. И он наконец понял, чего она от него ждет – элементарного вежливого «спокойной ночи». Зануда.
– Спокойной ночи, – резко произнес он, развернулся и зашагал к двери комнаты. Но перед ним продолжала маячить фигура в белом… Карие глаза, волосы по плечам и невозможные кружева и рюши. «У меня такое чувство, будто я ее где-то видел. Нет, бред, ерунда».
***
«Па-ба-ба-ба… – мысленно протянула Соня, минуя лестницу и направляясь к своей комнате. – Па-ба-ба-ба! Фаина Григорьевна, вы совершенно правы, если у гувернантки есть мозги, она просто не может остаться незамеченной. Почему вы не спите? Где вы взяли свечу? А не сплю я исключительно по воле вашей родительницы, Кирилл Андреевич, а свечку купила в магазине. Обычное дело, между прочим».
– Обычное дело, – прошептала Соня.
Она осталась довольна встречей, более того, в душе появился странный, волнующий непокой – теплый и холодный одновременно, сбивающий дыхание, заставляющий идти быстрее. Фразы и взгляды повисли в воздухе, их можно было ловить сачком, как бабочек, с той лишь разницей, что они не улетали, наоборот, желали быть пойманными.
Ужасная ночнушка, ужасная, но для данной сцены другая бы и не подошла, и к тому же она послужила защитой, практически броней. Защитой от чего? Неважно.
«Рюшек на три километра и кружев на пять килограмм». – Соня усмехнулась и остановилась. Кирилл Андреевич был удивлен, озадачен, раздражен, на его лице читались разные чувства, они складывались, умножались, делились. То, что нужно. Для начала.
«Когда-нибудь я скажу ему правду. И тогда…»
Соня попыталась представить Комлева влюбленным, побежденным, признающим свое поражение, несчастным и страдающим, но ничего не получилось – она не сумела представить его даже расстроенным. Ну и плевать.
А нужна ли правда? Как больнее?
«Фаина Григорьевна, ваш план явно не доработан, впрочем, мой тоже». Улыбнувшись, Соня сделала шаг и вновь остановилась, но не мысли о Комлеве прервали путь на сей раз… Впереди появилось белое пухлое облако, от которого шел слабый желтоватый свет, раздался продолжительный жалобный скрип, а затем последовало ухающее: «О-хо-хо».
