— Но я же не взял, — ошеломленно проговорил Дорохов. — Ах ты, сволочь!
Наливаясь яростью, он сгреб коротышку за воротник и приподнял.
— Не надо, прошу вас! Я тут совершенно ни при чем! Я же предупреждал, — лицо коротышки от страха сделалось, словно мятая промокашка. — Меня только просили вам передать…
Дорохов опустил его и медленно разжал руки.
— Что еще тебя просили передать?
— Больше ничего. Мне сказали, что с вами свяжутся.
— Кто? Говори, тварь!
— Я не знаю, — заныл человечек. — Мне тоже угрожали, я не мог отказаться. Клянусь своими детьми!
— У тебя есть дети? — поразился Дорохов. — Зачем такому ублюдку дети?
Человечек обиделся, и его обида на некоторое время помогла пересилить страх.
— Вы не должны так говорить, — произнес он дрожащим голосом. — У меня есть дети.
Внезапно Дорохов почувствовал страшную усталость.
— Ладно, черт с тобой, — сказал он.
Он вышел из беседки, подставив лицо холодным дождевым струям. «Кефир, — бессмысленно бормотал он, — надо купить кефир». Его подставили. Грамотно и аккуратно. Выходило, как дважды два, что не ради самозащиты завалил Дорохов этих щенков, а из-за «зелени». И тут спецталоны уже не помогут. Когда фотографии и заготовленные показания «близких друзей» убитых окажутся на столе начальника Управления, арест неизбежен. Любой из судейских с наслаждением заполнит ордер на ненавистного мента. Арест означает смерть, возможно, мучительную. С недавнего времени сотрудников милиции сажали в общие камеры вместе с теми, кого они поймали чуть раньше: это была одна из мер президентской кампании по очищению государственного аппарата от коррупции. Очищение шло полным ходом и вполне успешно. В обществе профессиональных уголовников дольше недели милиционеры и прокурорские работники не выживали.
Он вошел в квартиру и небрежно набросил промокшую куртку на вешалку. В комнате громко работал телевизор, Дорохов осторожно заглянул: жена сидела в кресле перед экраном, полностью поглощенная каким-то сериалом. Он плотнее прикрыл дверь и прошел на кухню. В холодильнике, кажется, осталась бутылка водки… Дорохов налил полную чашку и выпил двумя жадными глотками.
Бежать — скользнула быстрая мысль. Иных вариантов просто не существует. Сколько у него времени? До утра? Пожалуй, не больше. Машинально бросив взгляд в сторону закрытой двери в комнату, Дорохов полез в посудный шкафчик, вытащив завернутую в газету тоненькую пачку купюр. Но куда он убежит? Шестисот долларов семейной заначки надолго не хватит, запасных документов у него нет. Его будут искать и найдут очень скоро. Да ему и не дадут скрыться, мрачно усмехнулся Дорохов. Те, кто подцепил его на крючок, конечно же, предусмотрели отчаянную попытку побега. Наверняка его квартиру сейчас плотно опекают.
