— Приведи кого-нибудь из охраны! — рявкнул он. — Заключенный сбежал. Четвертый уставился на него, открыв рот.
Правитель выбрал себе не того оруженосца, подумал Уолли; правитель не продумал всех шагов заранее. Но тем не менее нельзя допустить, чтобы этот спор откладывался, иначе он, может быть, как-нибудь ускользнет.
— Иди! — заорал Хардуджу на четвертого.
— Стой! — рявкнул Уолли. — Светлейший Хардуджу, не будет ли вам угодно ответить на мое приветствие по всем правилам чести? Если нет, я выношу вам свое осуждение и обнажаю меч.
— Хорошо, — оборвал его Хардуджу. — Но потом вы объясните, откуда у вас оружие.
Вынув меч, правитель начал свое приветствие и вдруг сделал внезапное движение вперед. Уолли бы он обманул и, наверное, обманул бы девятерых из десяти, но Шонсу оказался этим десятым. Его острые глаза хорошо видели всю фигуру Хардуджу. Когда тот сделал движение плечом, Уолли быстро отступил назад и выхватил свой меч, изогнув великолепный клинок как лук, что дало ему преимущество в несколько драгоценных долей секунды. Он парировал удар, но не удержал равновесия, и его выпад не достиг цели. Но все же Хардуджу отступил.
Прищурив глаза, он какое-то время смотрел на Уолли; нет, это не самозванец. Хардуджу опять сделал выпад. Удар, ответный удар, — несколько секунд слышался звон металла. Хардуджу опять поднял клинок, но в этой позиции преимущества были на стороне великана Уолли. Одной ошибки достаточно. Уолли ударил противника по руке. Это необычный ход. Если бы Хардуджу отразил удар, Уолли потерял бы защиту. Он не отразил. Меч Хардуджу со звоном упал на пол, и правитель зажал рану рукой.
— Сдавайся! — воскликнул Четвертый, хотя ему полагалось сначала подождать, что скажет Нанджи. А Нанджи, помня приказ, не говорил ни слова, и поэтому сдача не принималась.
В глазах жертвы Уолли прочел ужас, и его решимость пошатнулась. Потом он вспомнил маленького бога и все открывшееся ему величие. Движимый скорее страхом, чем ненавистью, Уолли выполнил все приказы божества, вогнал свой меч в грудь Хардуджу. Тело обмякло, и клинок вышел легко.
Весь бой не занял и тридцати секунд.
Вот так Уолли Смит стал убийцей.
Звон мечей стих, и слышались только предсмертные хрипы Хардуджу, потом раздался стук подошв по камням, потом все стихло. Тишину прервал возглас Нанджи. Он двинулся было вперед, но остановился, увидев, что все стоят на месте. Уолли, не решаясь отвести глаз от Четвертого, выразил ему ритуальную благодарность. Тот, судорожно сглотнув, переводил взгляд с мертвого тела на эту Немезиду, вынырнувшую из Реки. Несколько секунд в воздухе висела некая неопределенность — как секундант правителя отнесется к тому, что сейчас произошло? Как к честному поединку? Или же он позовет охрану и тогда умрет? Основания для таких сомнений были: не все правила были соблюдены в точности, но вины Уолли тут не было, и воин хорошо это понимал. Он обнажил меч, приветствуя старшего. Уолли ответил. Устанавливается мир, во всяком случае, на какое-то время.
