– Это, Федя, ведь Испазита? – спросила Пелагея Матвеевна.
– Он, он самый, – подтвердил я.
– Ну… я же вижу, что личность-то на Испазиту смахивает…
– Вы ешьте без меня.
– В ночь, что ли, настраивать будете? – недовольно спросила Валентина.
– Да нет. Афиноген просил к нему зайти. Комиссия из Марграда приезжает. Просил помочь. Хочется мужику доказать, что нуль-упаковка и в самом деле возможна.
– Занимались бы вы лучше делом, – посоветовала жена.
– Нет, нет, папка, вы уж лучше что-нибудь необыкновенное выдумывайте!
– Ох, Оля, да разве можно выдумать необыкновенное…
– А вы старайтесь!
– Нет, это уж вы теперь старайтесь. Ваше время приходит.
Валентина чем-то смазала синяк и забинтовала мне голову наподобие тюрбана, но так, что шапку все же можно было натянуть. Я оделся и открыл дверь квартиры.
– Ты когда придешь-то?! – крикнула мне вслед Валентина.
– Вот уж не знаю. Как все кончится, сразу и приду.
– Банкет, наверное, для комиссии будет?
– Какой банкет? Афиноген Каранатович – частное лицо.
– Ну, давайте! – напутствовала жена.
Я вышел на улицу и поднял воротник пальто. Мела поземка и вообще было неуютно. Я попытался понять, почему этой ночью написал какую-то непонятную главу о будущем. Во-первых, рассказ вылился внезапно, без всякой подготовки, без всяких размышлений и даже озарений. Я писал и не думал, что же будет в следующем абзаце. Само писалось. Во-вторых, ведь совсем не таким представлял я себе будущее. И была, была в тайнике души мысль написать роман о потомках. Была! Но все не хватало времени. Да и мысль-то, по правде говоря, еще не созрела, не рвалась на бумагу. А что собой представляли вот эти Федоры, «сто восьмидесятый» и «десять в девятой»? Я ведь чувствовал, что это мое продолжение, только при каких-то особых обстоятельствах. И что-то тут было связано с квартирой и нуль-упаковкой Афиногена. Ответ крутился где-то рядом, уже стучался, да что говорить, я уже все знал, но знал как-то не так, как положено, интуитивно, словно сам остановил знание на пороге.
13
В окнах Афиногеновой квартиры горел свет, но я решил сначала толкнуться в сарай и не ошибся. Из мастерской Афиногена тянуло теплом и чуть – дымком. Радостные голоса приветствовали меня. Я ничего не успел сообразить, как тут же оказался в объятиях Артемия Мальцева.
– Федор! – кричал он. – Кого я вижу?!
– Господи… Артемий…
– Сколько лет, сколько зим!
– Полтора года… зима… осень… – забормотал я растерянно. – Ты-то как сюда, Артемий?
