– Ты что, не мог пойти к директору завода и сказать, чтобы он отдал твою квартиру городу?
Мы уже спускались по мраморной лестнице. Главный распорядитель хотя и был раздражен, но нес свое тело все так же с достоинством.
Может быть, ему все-таки чуть-чуть стыдно, думал я. Ну не за то, конечно, что не дал мне квартиру, а потому что сорвал человека с места, вольно или невольно, но все же заставил его ходить, спрашивать, унижаться ведь, потому что никто не желает отвечать на мои вопросы. Вот он наверняка и говорит так грубо, потому что смущен, потому что ему хоть немножечко, а все-таки неудобно.
– Так ведь это совсем не моя работа, – вспомнил я о своей попытке прорваться к директору завода.
– А ты думаешь, что я за тебя буду ходить и носить эти справки. Ты что думаешь, у меня другой работы нет?
Вот теперь Главный распорядитель не скрывал своей злости и даже какой-то ненависти. Он на миг остановился на лестничной площадке, чтобы смерить меня с ног до головы бешеным взглядом. Ну нет, совесть его сейчас не мучила, да и случалось ли это когда прежде? Никакого неудобства, тем более – стыда, он сейчас не испытывал. Он был у себя, в своей вотчине. Он сейчас являл собою разгневанного барина, который может подарить, но может и посмеяться, может кинуть кость, но может тут же и отобрать ее.
– Я думаю, – сказал я, – что для этого у вас есть специальный штат работников. И потом… я пытался пробиться к директору завода, но он даже не захотел со мной встретиться. Ведь я для него простой настройщик.
Теперь уже и я говорил со злостью. Ну нет, я не холоп, тут у Геннадия Михайловича выйдет промашка.
Мы уже шли по холлу нижнего этажа, а через стеклянные двери можно было рассмотреть «Волгу» и шофера в ней, который только и ждал, чтобы распахнуть дверцу.
Мое заявление о попытке прорваться к директору завода Геннадий Михайлович оставил без внимания. Дележ квартир, городу или заводу, от меня не зависел. Да и что я представлял собой, хилый писатель? Очень много развелось их, и все умные, все знают, на что имеют право, на что – нет.
Главного распорядителя вдруг прорвало окончательно.
– Ты знаешь, сколько я уже подарил вам всем квартир?! – Он кричал.
Нет, я не знал этого. Да и кому – всем?
– Нет! Ты знаешь, сколько я уже подарил вам квартир?! Вы только от меня их и получаете! Я дарю, а вам все мало! Скольким художникам и писателям я подарил квартиры, ты знаешь?! Нет?! А вы все ходите! Дай квартиру! Дай квартиру! Дай квартиру! Вы ничего больше не можете, кроме как просить: дай! дай! дай!
