— Так идемте. — Ким встал между нами, поддерживая нас под локотки и прокладывая путь через толпу.
Мы сели за один из маленьких столиков около помоста, где были накрыты большие столы. Я в жизни не видела так много еды. Пироги и печенье были основным блюдом и у бедных, и у богатых. Но какие пироги, а какое печенье! Печенья были золотисто-коричневого цвета, а пироги — самой причудливой формы. В центре стоял пирог, изображающий аббатство, с башнями и арочным входом. Все его разглядывали, выражая свое восхищение. Пироги украшали фигурки животных, показывающие, какая в них начинка: овечки на «маггети» и «ламми», свинка на «нэттлинах» и крохотные поросята на «таддеджи», означавшие, что начинка сделана из молочных поросят, птички на пирогах с молодой голубятиной. Стояли огромные блюда с топлеными сливками, потому что дворяне, которые могли себе это позволить, всегда ели пироги с топлеными сливками. Было мясо всех сортов: ломти говядины и ветчины, были сардины, по-разному приготовленные — в пирогах и в виде, как мы их тут называли, «фырмамочек», а Педро говорил бабушке, что корнуэльцы так переиначили слово «фурмадо». Сардины подавались с маслом и лимоном и считались испанским блюдом, подходящим для самого что ни есть важного испанского сеньора.
Напитки были всех сортов: дорожное вино, которое мы тут называли «хлебни и отдохни», мед с разными травками, джин и разные вина из заморских стран. Было забавно увидеть среди них Хаггети, подобострастно кланяющегося и совершенно непохожего на того самодовольного дворецкого, что хотел нанять меня на Трелинкетской ярмарке. Подумав, что бы он сказал, если бы знал, что ему приходится обслуживать девчонку, которую чуть не нанял, я едва не расхохоталась.
Если вы молоды и знавали, что такое голод, вы всегда сможете откушать с удовольствием, как бы ни были взволнованы, и я воздала должное и «ламми», и «фырмамочкам», которые приносил нам Ким, пока я попивала мед, налитый мне дворецким Хаггети.
Ранее мне не доводилось пробовать этот напиток, и хотя мне понравился его медовый аромат, я знала, что он опьяняет и вовсе не собиралась притуплять свои чувства в самый волнующий вечер моей жизни.
Ким с удовольствием смотрел, как мы едим, и я знала, что он размышляет обо мне. Было ясно — он вспомнил, что мы уже встречались, и теперь гадал, где же это было. Мне доставляло удовольствие подольше подержать его в недоумении.
— Смотрите, — сказал он, пока мы потягивали мед, — сюда идет юноша из семейства Борджиа.
