— Сначала я тебе кое-что покажу. Керенса, как давно ты живешь в Сент-Ларнстоне?
— Лет с восьми.
— Теперь тебе пятнадцать, значит, лет семь прошло. Тогда ты не знаешь. Это было десять лет назад.
Мы обошли церковь сбоку, пройдя к двум возвышавшимся над землей сравнительно недавним надгробием. Остановившись перед одним из них, Меллиора поманила меня.
— Прочти, — сказала она.
«Мэри Анна Мартин, — прочла я, — тридцати восьми лет, Во цвете жизни подстерегает нас смерть».
— Это моя мать. Ее похоронили десять лет назад. А теперь прочти, какое имя написано внизу.
— Керенса Мартин. Керенса?..
Она кивнула, удовлетворенно улыбнувшись мне.
— Керенса! Я люблю твое имя. Полюбила с той самой минуты, как его услыхала. Помнишь? Ты была в стене. Ты сказала: «Это не «что», а мисс Керенса Карли». Как странно, что за одно короткое мгновенье можно вспомнить немало прошедших дней. Когда ты это сказала, я сразу вспомнила, Керенса Мартин была моей сестрой. Видишь, тут говорится, что ей было три недели и два дня от роду. И дата. Та же, что стоит и чуть повыше. Некоторые из этих надгробий тоже могут кое о чем поведать, если походить и почитать, что на них написано, правда?
— Так твоя мать умерла родами, да?
Меллиора кивнула.
— Я так хотела сестренку. Мне было пять лет, и казалось, я ждала ее долго-долго. Я так обрадовалась, когда она родилась. Думала, что с ней сразу же можно будет играть. Но мне сказали, что придется подождать, пока она подрастет. Помню, я без конца бегала к отцу и говорила: «Я подождала. Она уже подросла, нам с ней уже можно играть?» Я строила для Керенсы планы. Я знала, что она будет Керенса еще до того, как она родилась. Отец хотел дать ей корнуэльское имя и сказал, что оно красивое, потому что означает мир и любовь, а это, говорил он, самое ценное на свете. И мама говорила о ней, она была уверена, что у нее родится девочка. Так что мы ждали Керенсу. Все обернулось плохо, как видишь. Она умерла, и мама тоже, и все стало совсем по-другому с тех пор. Няни, гувернантки, домоправительницы… а я мечтала о сестренке. Больше всего на свете мне хотелось иметь сестру…
— Понимаю.
— Вот почему, когда я увидела, как ты там стоишь… и потому, что тебя звали Керенса. Понимаешь, о чем я?
— А я думала, что тебе стало меня жалко.
— Мне жалко всех, кто на помосте для найма, но ведь не могу же я всех привести домой? Папа и так беспокоится, сумеем ли мы оплатить счета. — Она рассмеялась. — Я рада, что ты оказалась здесь.
