Но когда угроза продажи дома миновала, Сент-Ларнстоны, которым также не нравилась шахта, остановили работы. Бабушка рассказывала мне, что в округе наступили тяжелые дни, когда закрывалась шахта, но сэру Джастину Сент-Ларнстону было на это наплевать. Судьба других людей его не волновала, он всегда заботился только о себе. Бабушка Би говорила, что Сент-Ларнстоны оставили шахту так как есть, чтобы помнить, что у семьи есть в земле богатство, которое можно будет использовать в случае нужды.
Корнуэльцы суеверны — причем богатые ничуть не меньше, чем бедняки, и, по-моему, Сент-Ларнстоны относились к шахте как к символу своего процветания: пока в их землях есть олово, им не грозит финансовый крах. Ходили слухи, что шахта была просто выработана, и кое-кто из стариков поговаривал, что помнит, как его отец толковал о том, что жила истощилась к тому времени, как шахту закрыли. Если верить слухам, Сент-Ларнстоны это знали и закрыли шахту потому, что она больше ничего не могла дать, но им хотелось, чтобы все думали, будто они богаче, чем на самом деле, — ведь в Корнуолле иметь олово значит иметь деньги.
Как бы там ни было, сэр Джастин не желал, чтобы шахта работала, и все тут.
В округе его ненавидели и боялись. Когда я порой встречала его верхом на большой белой лошади или видела, как он шагает с ружьем на плече, мне казалось, что это какой-то великан-людоед. Я слышала о нем всякие истории от бабушки Би и знала, что он считает, будто всё в Сент-Ларнстоне принадлежит ему. Может, в этом доля правды и была, но он считал также, что и люди в Сент-Ларнстоне принадлежат ему — а это уже совсем другое дело. И хотя он и не осмеливался воспользоваться старинным правом сеньора, но девушек соблазнил немало. Бабушка Би всегда предупреждала, чтоб я держалась от него подальше.
Я свернула на луг, чтобы подойти поближе к Шести Девственницам. Около них я задержалась и прислонилась к одной. Они располагались кругом, в точности как если бы их застигли во время хоровода. Камни были разной высоты — как и были бы шесть девушек: два очень высокие, а остальные ростом с обычных взрослых женщин. Стоя там в жаркой тишине дня, я казалась себе одной из этих бедных девственниц. Мне было легко представить себе, что я тоже согрешила и, попавшись, вызывающе ударилась в пляс на траве.
Я тихонько потрогала холодный камень и с легкостью поверила, что одна из них наклонилась ко мне, будто уловив мое сочувствие и причастность к ним.
