«Не для того наши предки веками лили кровь, чтобы теперь возвращать власть змеиному народу», – скажут простые… э… файристяне. И будут правы. Никто не забыл, кому изначально принадлежала эта земля.
– Вы же как-то умудрились столько лет скрывать связь с этой женщиной…
Четыре года назад владетелю Локэрни пришлось объяснять истинную причину отчаянных поисков леди Янамари в его уделе. «Мать моего сына» – это для диллайн аргумент решающий. Так же, как и принадлежность возможной княгини к народу Сизой Луны – препятствие непреодолимое.
– А теперь вы называете новенький фрегат именем «Лаунэйд».
Алфлаед, казалось, был обижен на друга и соратника.
– Шуриа в княжьем венце будет раздражать практически всех, и рано или поздно найдутся желающие «освободить» князя от «змеиных чар». Тень падет и на вашего сына.
Эск раздраженно хмыкнул. Ну еще бы! Буквально только что в пресловутых «Хрониках» читал что-то подобное. Правда, было это больше тысячи лет назад и в далеких от Синтафа и его окрестностей землях, но история о женщине недостойного рода, волею венценосного любовника ставшей царицей, ее злосчастной судьбе и горькой участи детей запомнилась надолго и приводилась в пример как недальновидный поступок правителя.
Так частенько бывает, и не только с диллайн, когда жизнь сама подсовывает человеку намеки и предупреждения. Дескать, не глупи, не лезь на рожон, притаись. А смертный так и норовит против судьбы идти, переломить свою долю. Если, разумеется, можно счесть упрямством желание Аластара наречь заложенный на верфи фрегат – «Лаунэйд». А ведь этот поступок тоже кое у кого вызвал недоумение, мягко говоря. Корабельный мастер так и сказал: «Не к добру диллайн призывать милостей Сизой Луны».
Теперь вот Рэй и Локк потребовали ответа. Все одно к одному.
– Идгард Янамари – мой законный и несомненный наследник. И княгиней Файриста станет уже его супруга.
Одержимость – это тоже своего рода проклятье, ничуть не менее страшное, чем Внезапная Смерть, терпеливо подстерегающая шуриа каждое утро. Разница в том, что Проклятье Сигрейн убивает, а с одержимостью надо жить и каждый день бороться с желанием бросить все дела и устремиться к вожделенной цели, перешагивая через близких, наступая на любимых.
Жить в полную силу и из последних сил, жить так, словно впереди Вечность, но каждый день, как последний, жить, как… Джона. Это она – Недостижимая мечта для диллайн. Несбыточное, невозможное для детей Меллинтан наслаждение каждым вздохом, каждым глотком воды, каждым куском хлеба, каждым прикосновением… Да! Он завидовал своей возлюбленной, исступленно, восторженно, как, должно быть, завидует от рождения слепой зрячему или безногий калека – здоровяку. Она могла бежать по ниточке над пропастью, чтобы в двух шагах от цели передумать, развернуться и устремиться обратно, нисколько не пожалев о затраченных усилиях. Иметь выбор – это и есть свобода для диллайн. Хотя бы призрачную возможность изменить цель.
