Но если олигарх не обманывает ожиданий народа, всем своим существованием говоря "Каждый сам за себя, сволочи!", то от демагога ждут жертвенности: народ любит, когда за него страдают и умирают.
Или вот "мыслегог". Вроде бы нелепица, нет такого слова, но в принципе ничего крамольного в нем не содержится: и первая и вторая часть есть греческие слова, следовательно, состав однороден. Перевести его можно, как "думоводитель", то есть дающий направление мысли. Если не полный властитель дум, то около того.
Итак, слово есть. Осталось решить, кому присудить сие титло. В девятнадцатом веке мыслегогами были, без сомнения, литераторы, прежде всего критики, из которых особняком стоят Белинский, Чернышевский и Добролюбов (Писарев был близок к постаменту, уже и перешел в некрасовские "Отечественные записки", но судьба заманила его в Дуббельн).
Из прозаиков в мыслегоги можно записать Тургенева, из поэтов, безусловно, Некрасова. Влияние этой пятерки на общественное сознание было исключительным. Нетрудно возразить, что читали Тургенева и Белинского тысячи, много десятки тысяч из многомиллионного населения империи, но ведь и общественное сознание концентрируется в тысячах, а не в миллионах. Миллионы повинуются тысячам, а не наоборот (то есть и наоборот тоже, но это уже общественное бессознательное).
Последним Великим Мыслегогом из литераторов был Лев Толстой. Революция перевела писателей из властителей дум в разряд более или менее привилегированной обслуги. На пьедестале же воссияли Ленин - посмертно (в годы революции и гражданской войны никто не конспектировал трудов Ильича, не до того было, да и Троцкий суетился, пытаясь впрыгнуть на чужое место) и Сталин при жизни, третий в этом обществе был неуместен.
Но вот умер Сталин, место мыслегога всесоюзного масштаба стало вакантным, но никто занять его, похоже, так и не сумел. Хрущев? Смешно. Брежнев? Леонид Ильич, правда, стал лауреатом Ленинской премии по литературе, но данное событие было скорее протокольным, сугубо политическим актом - как Нобелевская премия по литературе, присужденная Черчиллю в пятьдесят третьем году.
Опять писатели? Солженицын попытался стать духовным гуру нации, обставив свое возвращение обещающе. Но - не вышло. Слишком уж быстро менялись реалии повседневности. В других странах мыслегоги были - Гений Карпат, Сияющая Звезда Горы Пэкту, Туркменбаши, а Россия осталась обездоленной.
Но свято место пусто не бывает, и за неимением мыслегога генерального появились сотни и тысячи мыслегогов помельче, в большинстве своем укладывающиеся в размеры от диванного до салонного, с соответствующим радиусом действия. Если человек находится вне зоны действия такого мыслегога, то ему приходится думать лично, что такое хорошо и что такое плохо. Оказалось, что это занятие весьма увлекательное. Но утомительное.
