В 12-й корректировочной эскадрилье мы подметили как-то фотопланшеты территории противника с дешифрованными целями. Решили использовать опыт, с которым работали летнабы. Затем прибор управления артогнем с самолета привяли на себя. Он стал основным прибором для воздухоплавателей.
В поисках совершенствования организации боевой работы добрались мы однажды и до знаменитого ленинградского ученого А. Б. Вериго. И вот, решив проконсультироваться, уточнили адрес профессора — жил он на улице Восстания, неподалеку от Знаменской церкви, — едем к нему.
Запомнилось: огромная, метров пятьдесят, похожая то ли на склад, то ли на мастерскую комната. У стены — токарный станок, в углу — куча автомобильных деталей, на полу — разобранный мотоцикл. С потолка свисает деревянный пропеллер, куда вмонтирована запыленная лампочка, а у голландской кафельной печи сооружено из шкафа и буфета нечто напоминающее и ярангу эскимоса, и медвежью берлогу одновременно. Сверху сооружения — матрац, портьеры, ковры, шубы. Внутри — койка, стол и табурет, где и работает знаменитый профессор. Железная труба маленькой печурки аккуратно вделана в кафель.
Помню, на кровати у профессора лежали три плитки столярного клея, из которых, как выяснилось потом, он готовил похлебку, и, по его словам, наваристую. Сам профессор, с обмотанной шалью головой, встретил нас дружелюбно, на вопрос «чем занимается?» не без гордости ответил, [41] что выполняет оборонное задание. И Александр Брониславович рассказал об изыскании запасов светящихся красок для заводов, изготовляющих приборы. Этот состав требовал радиоактивных препаратов, вот в «старой химичке», десятки лет работавшей с радием, теперь и сметают пыль со стен, с мебели, жгут столы и доски пола — из всего, даже из золы, специалисты извлекают радиоактивные концентраты.
Напоминаем ему о воздухоплавателях.
— Да, было время! — молодо отозвался профессор. — Летал, нырял, поднимался на горные вершины, опускался в глубины земные… Как же, как же, помню: Кристап Иванович Зилле выбросил меня из гондолы. Признаюсь, струсил я тогда основательно. Мало-мальски очухался, когда болтался уже под куполом парашюта…
Александр Брониславович с готовностью согласился нам помочь и стал частым гостем в дивизионе. По его рекомендации нам разрешили принять на вооружение восемнадцатикратную панократическую трубу. Он разработал новый оптический прибор для наблюдателей, обучил нас делать панорамные снимки фотоаппаратом АФА-27М. Эти панорамы с нанесением целей противника со временем стали для нас обязательными.
