— Разве тебе неизвестно, что половина женской красоты зависит от того, во что женщина одета? — Хорошенькая юная испанка тоже посмотрела на себя в зеркало, и не без тайного удовлетворения. — Ну и еще тридцать процентов — это прическа и косметика.
— Пожалуй, ты права, — со вздохом согласилась Маргарет. — Обычно я больше всего напоминаю белую мышь.
— В твоем случае, надо сказать, одежда практически не имеет никакого значения, — с легкой завистью произнесла сестра Микаэля. — Ты и в мешке из-под фасоли будешь выглядеть потрясающе.
— Что потрясающе, это уж точно!
— Ну, по крайней мере, необычно. Вот, возьми перчатки. По-моему, эти подойдут.
Среди всей этой сверкающей мишуры Маргарет практически не могла думать о работе. Надо сказать, что в Англии ее исследования продвигались значительно плодотворнее, хотя там по большей части приходилось иметь дело с сушеными экспонатами, запертыми в прозрачной тиши музеев, готовыми препаратами и невразумительными описаниями.
Теперь же, когда теплое море плескалось буквально у ног, рыбы сами лезли на берег, а богатейшие запасники «Аквариума» были предоставлены к ее, Маргарет, услугам, ничего не клеилось.
Должно быть, размышляла молодая женщина, героически пытаясь отрешиться от шуршаще-блестяще-переливающихся свадебных видений, бесцеремонно переполняющих строгие стены лаборатории, успешно и творчески работать можно только тогда, когда тебя ничто не отвлекает. Ну как можно думать об акулах, если завтра мне нужно ехать выбирать постельное белье для нашего нового гнездышка? Наверное, я просто несерьезная: собралась замуж и тут же забросила науку.
Так, терзаемая угрызениями совести пополам с радужными предвкушениями, она просуществовала почти месяц. С будущим мужем Маргарет все это время почти не виделась, потому что он тоже носился где-то, пытаясь одновременно отремонтировать особняк в центре Барселоны, в котором полагалось жить наследнику семейства Торрес Альварес с супругой, завезти туда новую мебель, договориться о праздничном банкете и переделать тысячу крупных и мелких дел, просто совершенно необходимых.
Невзирая на активную помощь будущих родственников, Маргарет временами подумывала, что жить во грехе было бы гораздо проще, комфортнее, а главное — не так дорого… Но слово есть слово, и месяц пролетел как один день, в бесконечных хлопотах.
Надо сказать, что особняк, в котором предстояло жить молодым, безумно понравился молодой женщине. Она сразу влюбилась и в скрипучий паркет, и в изъеденные временем колонны, и даже в голубей на крыше. Потускневшие от времени зеркала и светильники, остатки золоченых росписей на потолках — все это казалось непривыкшей к старине англичанке чарующим и таинственным.
